Сейчас, после стольких лет жизни у соленого моря и бесчисленных погружений в его мертвую пучину, Мириам уже не смогла бы выставить столько заслонов. А так как каждое колдовство блокировалось мелкими будрыми кристаллами, каждое омовение в море, каждый обряд в нем вымывали магическую силу их хранительницы. Она не становилась слабее, просто волшебство ее родного Хьерварда смывалось в плотных водах как чужое, и нужно было заменять его новым, местным, постоянно учась у неслучайно приходивших путников. Или становиться бледной тенью девы Лесов, когда-то заброшенной Столпом Третьей Силы в маленький закрытый мир, согреваемой надеждой вернуться в свои рощи когда-нибудь, совершив искупительные подвиги.
Но чем дольше жила Мириам на Терре, тем меньше ей хотелось подвигов. Решимость, жажда свершения, ведущая вперед, сметающая на пути любые препятствия, как огненная струя из пасти дракона, постепенно превращалась в теплый уютный свет очага, зовущий остановиться, оценить тишину текущего момента с его покоем и простыми радостями обыкновенной жизни. Мириам попала в ловушку покоя, совсем не прост оказался путь к хьервардским дубам и выстлан не одними лишь битвами. Особенно после того, как родной сын покинул ее в поисках битв и приключений, Хранительница поняла, что стала слишком дорожить размеренным и тихим образом жизни. Перистые листья пальм закрыли своей тенью задачу хранить. Служение забылось за смирением.
«Да, – призналась она себе, когда слезы расставания с сыном просохли, – я хотела бы, чтобы он заменил меня на посту. Чтобы освободил от ноши. Я не подготовила его, не объяснила всего, но потребовала подчинения. Так обрадовалась, что вот сейчас, по слову Орлангура, сменит меня некто с таким же даром, а я буду свободна. Стану просто возделывать свой финиковый сад, если Золотой Дракон не отправит меня в мои хьервардские рощи. Желания сына я не спрашивала».
– Родители редко замечают, как вырастают дети, если только эти дети не чужие. – Мысли прервал низкий мелодичный голос. Высокий крепкий мужчина в зеленой одежде присел рядом. – Но утешься, Хранительница. Человек сам выбирает свой путь из множества приготовленных.
– Я снова не справилась, Великий…
– Открою тебе тайну. – Четыре пары зрачков смотрели на женщину как всегда бесстрастно, но… – Выбор делается не однажды. Пока жив – можешь выбирать. А вот потом…
– Ты даешь мне надежду, Золотой Дракон. – Мириам должна бы радоваться, но она оставалась серьезной. Не первый раз надежда, поданная Орлангуром, оказывалась совсем не той, на которую рассчитываешь. Слишком неоднозначно каждое слово Духа Познания. – Если я обрела благоволение в твоих всезнающих очах, то скажи, где мой сын, что с ним? Уже полгода как он ушел. Уже полгода как я пытаюсь его найти. Я знаю только, что он ушел на закат, но как ни старалась, не могу увидеть его и помочь – не действует ни одно из известных мне заклятий…
Легкой золотистой дымкой на мгновение окуталась могучая фигура гостя.
– Он у твоих врагов, – все так же без эмоций произнес Дух Познания, – у той, из чьих объятий ты вырвала его. И ему хорошо.
Сияние исчезло. Хранительнице оставалось только сжать до хруста тонкие пальцы или попытаться укусить локоть. С таким же чувством она могла бы принять весть о гибели сына. Ясно теперь, почему не видит мать Кайно, как ни накладывает заклятия поиска: словно жухлые листья отлетают они от мощной защиты чернокожей ведьмы. Уж она-то хорошо изучила все местные приемы волшбы, пока маленькая женщина с побережья Восточного моря растила ей живую игрушку!
– Вера отцов – не вера детей, – прошептал Орлангур на ухо Мириам. – Отвечай за себя, вот совет для обретшей благоволение в моих восьми зрачках. Мир Терры на пороге перемен. Мне открыто, что такого еще не было ни в одном мире Упорядоченного. Но, как самое великое, всегда это произойдет почти незаметно. Я хочу спросить тебя, бывшая дева Лесов: помнишь ли ты еще, для чего ты поставлена здесь?
И с этими словами Золотой Дракон исчез.
Не оставил разгадок, еще больше лишил покоя. В чем цель его таких появлений? Мириам хотела бы обдумать все в тени пальмового навеса, но охранные заклятия звенели в голове так, что невозможно было отмахнуться от них. Пришлось встать и идти к выходу из зеленой ложбины, чтобы закрыть ее от посторонних глаз, выставив волшебные знаки приглашения для избранных. Тень невидимого сокола уже парила над пальмовой рощей. Под сенью его волшебных крыл ожидала хранительница: друзья или враги подойдут к ее оазису.