Выбрать главу

      *

     О боже, как же только болит голова. Как будто в голову забили тысячу горячих гвоздей и продолжают ещё забивать по одному, не спеша, но тщательно, равномерно нанося удары тук-тук, тук-тук, тук-тук. Мне не было так плохо ещё никогда, хотя это немного напоминала отходняки после студенческой пъянки, когда я учился в институте. Институт я так и не закончил, хоть вышел со школы с золотой медалью и в институте все зачёты и курсовые сдавал исключительно на отлично, но последнюю пъянку не забуду никогда. Как сопливый мальчишка, намешал разного алкоголя и после этого неделю пытался прийти в себя.

     Странно, но почему мне именно это пришло на ум? Ассоциации о схожести боли? Ведь напиться я не мог. После той памятной вечеринки я, иногда, выпивал пиво, но только по большим праздникам, да и то понемногу. Наверное, выбрал свою норму.

     Попытался пошевелиться и с трудом смог повернуться на бок. Повернувшись, боль понемногу начала отступать, но где я нахожусь, я никак не мог вспомнить. Кругом была кромешная тьма. В руке что-то тяжёлое побуждало что-то вспомнить, но воспоминания никак не спешили почтить меня своим присутствием. Попытался сесть, с большим трудом это удалось, и начал двумя руками ощупывать предмет, находящийся у меня в сильно сжатой судорогой руке. И тут я всё вспомнил - В руке находилась эта злосчастная пирамидка, из-за которой я ударился головой и потерял сознание. Боль понемногу утихала, и с уходом боли в глазах начала появляться резкость, причём такой насыщенности, какой ранее у меня не было. Оказалось, что меня окружает не кромешная тьма, а на небе светят звёзды, и из-за соседней сопки виднеется свет фонарей освещения нашего строительного городка.

     Я повернулся немного и облокотился спиной о гусеницу своего экскаватора. Мне надо прийти в себя. Никто сюда ко мне не придёт, все знают, что я люблю свой экскаватор и могу с ним возиться с утра до ночи, а то и с ночи до утра. Меня не пугала окружающая обстановка, не пугало наличие в округе диких зверей - звери боялись техники и близко к нам не подходили. Как сказал приезжавший к нам с инспекцией инспектор по экологии, после нашего вмешательства в окружающую нас здесь природу, дикие звери успокоятся не раньше, чем через полгода. А некоторые уйдут от сюда навсегда.

     Вдруг перед глазами мелькнула неясная тень. Я чуть не вскрикнул от неожиданности.

     - Джек, - обрадовано позвал я. - как ты меня напугал.

     Джек, так звали нашу собаку - сторожа, подбежал ко мне, виляя хвостом и, что меня очень удивило, лизнул меня в нос. Такое он позволял себе делать только своему хозяину - Макарычу, а ко всем остальным он подходил только тогда, когда все ели и выпрашивал себе куски по вкуснее, при этом смешно морщась и этим веселя всех присутствующих. Всех с нашего участка он знал, со всеми дружил, но никогда никому не лизал даже руку, не говоря за лицо. Только своему хозяину. Смесь немецкой овчарки и непонятно кого, он при этом был очень умным псом, много раз будил нас, когда близко подходила стая волков, и каждое утро поднимал нас на ноги своим весёлым заливистым лаем. Будильника не надо - поднимал всегда в одно и тоже время. Мы поначалу даже спорили, на сколько минут он ошибётся, но такого ни разу не было. Очень умный пёс. И теперь он меня лизнул, да не просто в руку, а в нос. Улёгся передо мной на землю и положил голову ко мне на ноги.

     Оглядевшись, я, ещё раз удивившись своему зрению, рассматривал окружающую меня обстановку: стоит передо мной бочка, за ней экскаватор Витька, в стороне стоит вагончик на колёсах, в котором хранятся запчасти для экскаваторов и пустые бочки из-под масла. Завтра эти бочки должны отвезти за новой порцией масла, а Витёк свою, о которую я ударился головой, не убрал. Будет завтра один пол дня копать.