А тоннель всё тянулся. В нём встречались кости и старое дерьмо. Хозяева последнего скорей всего спят где-нибудь неподалёку и им абсолютно наплевать на людишек.
Но не наплевать тем, кто ждал их впереди.
По слухам, логово тараканов находилось на ВДНХ. Более точных данных не было. Обычный люд не особо хотел рисковать, чтобы узнать это наверняка, а у исследователей всё руки не доходили до этого. Хотя и препарировали пару особей.
Местные тараканы вымахали до не малых размеров их тушка была размером с человеческое туловище из которой торчали шесть лап для передвижения, ещё четыре для боя, плюс ещё два жвала, ну и пасть, выплёвывающая едкую дрянь. Усов у этих тварей замечено не было. Зато был один чёрный глаз, мерзкий до одури, как собственно и сами тварюги. Посмотришь на такую и сразу срать тянет, или даже блевать, а как много их увидишь, так ноги непроизвольно, сами уносят прочь.
До их жилища хоть ещё и далеко — да и не пойдут туда сталкеры — но всё равно страшно было. Кто ж знает, может тараканы свои владения расширили и на Алексеевской тоже теперь плодятся, а ведь именно туда отряду нужно. Там дальний ход и находится. Ближний на Рижской. А может они уже и до неё добрались? Тогда придётся обратно идти. Кучка людишек, против орды тараканов ничего не смогут. Доказано.
Хотела Московская оборонка тоннели эти у нечисти отбить, чтобы здесь на случай чего, был удобный путь для переброски войск в тыл противника, но не получилось. Послали роту по левому тоннелю и ещё роту по правому. С огнемётами, разумеется. Их конечно не всех убили, но потери были страшные. Почти семьдесят процентов личного состава было потеряно в той операции. После этого правительство проектик закрыло и охрану выставила на Сухаревской, а тоннели достались контрабандистам и нечистым на руку сталкерам.
Рижская была пройдена.
Остался последний рывок до…
— Вот сука! Смотрите! — Крикнул Воробей.
Все посмотрели в освещённый сталкером участок стены. Там была крупная дыра, а рядом ещё одна и ещё десятки других по всей стене, по всему тоннелю.
От Рижской отряд отошёл на триста метров.
— Значит всё-таки тараканы начали захватывать жилое пространство. — Сказала Чаровница с полной серьёзностью. Глаза видные через треугольные стёкла излучали волнение, но не страх. Его Чаровница научилась контролировать, как и любой ныне живой сталкер, давая ему волю лишь, когда это было нужно.
— И что дальше? Пойдём обратно? — Спросил Персей.
Лесогон смотрел по сторонам, рассматривал дыры, следы на их краях.
— Они чуют нас. — Сказал мальчик.
— Что? — Спросил Егерь.
— Они знают, что мы здесь, но не нападают. — Лесогон посмотрел прямо в глаза сталкеру.
— Откуда тебе знать? — Спросил Голем.
— Он знает, и он прав. — Ответил Персей. — Арбас, говорит, что они могут дать нам пройти, но только если мы будем вести себя тихо.
— Чё за бредятина? — Не довольно сказал Воробей. — Нам валить надо отсюда, а вы несёте всякую хуйню. Экстрасенсы блять.
— Не стоит сомневаться в их способностях. — Сказал Егерь. — Поверь, потому что я поверил. Если эти двое говорят, что можно идти, то мы пойдём.
Егерь демонстративно пошёл дальше. Сразу за ним Лесогон с Персеем.
Чаровница немного подождала и повела своих людей за ними.
Из дыр за ними следили. Отовсюду доносились противные и пугающие звуки, клёкот, стук десятков лап. Как только луч света попадал на участок из которого доносился звук, то оттуда сразу же разбегались омерзительные твари. В таких хотелось выстрелить, в таких только и можно стрелять.
— А вот и Алексеевская. — Сказала Чаровница.
Станция больше стала походить на пещеру. Сталактиты и сталагмиты бурно наросли на ней. Корни и мох покрыли стены, а в северной части всё обросло ледяной коркой и сосульками. Во время таяния снегов и дождей сюда обильно стекала вода, а также грязь, писок, глина и гнилые листья. От этого на северной части станции рос неприхотливый кустарник. А притекающая сюда вода либо впитывалась в почву, либо утекала в дыры, проделанные тараканами.
Подъём обещал быть трудным. Эскалаторы по понятным причинам сгнили и обвалились. Но на месте правого была сделана лестница из арматуры, тоже проржавевшая, но ещё способная, однако выдержать взрослого человека. Это самое главное. Необходимо чтобы лестницы хватило на один подъём, а там пускай с ней будет что угодно. Всё равно теперь этим ходом никто пользоваться не будет. Да и ближним воспользуются лишь самые чокнутые.
Аж в четырёх местах лестница была разрушена корнями и людям приходилась прыгать прямо по ним, по ледяной корке, которой всё здесь было покрыто и чем выше, тем обильнее. Почти на самом верху сосульки свисающие с потолка доставали до бывших мест расположения эскалаторов. Стены покрылись толстенным слоем льда, на который даже смотреть было страшно, а лестница превратилась в ледяную горку, в которой нарубили лесенок.
А на самом верху проход совсем порос сосульками и их пришлось ломать и ещё снег рыть уже на выходе.
И когда отрылись, когда выползли на поверхность, попадали все в сугробы, сняли противогазы и начали дышать морозным воздухом да на звёзды поглядывать.
Хорошо на поверхности. К чертовщине все эти подземелья с их страстями. Лучше уж привычный лес с его кошмарами.
— Добрались наконец. — Сказал кто-то и вдруг стало светло.
Десятки фонариков освещали вылезших из подземелья людей. Те вскочили, оружие хотели поднять, но тут прошумел выстрел, и Воробей упал, крича от боли. Ему ногу прострелили.
— Как же вы долго там ползали. Я уж думал, что вы померли. — Сказал голос, хозяин которого прятался за слепящим светом.
Но Лесогон всё равно узнал его.
— Нет! Это не ты! — Закричал мальчик.
Хозяева лучиков света заржали.
— Да. Это я, мой маленький беглец. — Шуппе вышел из света и подошёл поближе, чтобы мальчишка рассмотрел его. Увидел, что он пережил ради того, чтобы добраться до него. Что он лишился носа, лишился всего, но добрался до него и теперь он всё вернёт.
— Положите оружие. — Сказал ещё кто-то.
— Да кстати, положите. — Приказал Шуппе.
Никто не спешил этого делать.
— Послушайте, мне насрать на вас. Мне нужен только мальчишка. Вы же просто балласт. Вас сейчас же могут убить за неподчинение. Так что бросьте оружие. — Шуппе указал на сугроб.
Голем бросил оружие первым. За ним Чаровница. Ей не хотелось, чтобы её люди погибли.
Егерь и Персей бросили оружие практически одновременно.
— А теперь на колени. — Вновь приказал Шуппе, улыбаясь и прижимая мальчика к себе. Лесогон застыл словно статуя, из его глаз текли слёзы, а рот что-то бормотал.
Пленники подчинились. Встали на колени. К ним тут же подбежали бойцы Шуппе и приставили к затылкам пленников стволы автоматов.
— А ты что не встаёшь? — Спросил Шуппе наигранно не довольно у Воробья.
Сталкер пытался сдержать кровь, но та всё текла и текла, и не собиралась останавливаться. Ему нужно было наложить жгут.
Один из бойцов подошёл к нему, чтобы поднять, но Шуппе остановил его жестом.
— Если сам не может встать, то…
Шуппе достал револьвер из кобуры и выстрелил Воробью в лоб.
— Не-е-е-е-т!!! — Закричала Чаровница.
Вскочившего Голема ударили меж лопаток и повалили. Тоже хотевшего набросится на Шуппе Егеря схватили за горло и начали душить, бить под дых.
Сука прятавшиеся за светом, ржали.
— Ублюдок! Я убью тебя! Кишки тебе выпущу и жрать заставлю! — Кричала Чаровница.
— Он был балластом, да ещё и раненым. Ну как я по-вашему мог оставить его в живых? — С насмешкой спросил Шуппе. — Он бы нас слишком замедлял, а нас ещё столько ждёт впереди. Не правда ли, малыш? — Шуппе потрепал Лесогона по голове.
Кровь, хлынувшая из головы Воробья, превратилась в ледяную корку. И поглотит вскоре его снег, и забудут все о сталкере по прозвищу, Воробей.