— А склад то не маленький. — Сказал Джонатан.
— Ага. — Прошептал себе под нос Степан. — А где бобы то бабушка? — Спросил он.
БАХ!!!
Джонатан вскрикнул и упал на пол.
Степан молниеносно развернулся в это же время вытаскивая револьвер из кобуры, но было уже поздно. Шустрая бабка, бросив свой малокалиберный револьвер умчалась на улицу и хлопнула за собой дверью.
Пока Степан бежал к двери бабуся уже заперла её.
Бывший разведчик налёг на неё всем своим весом. Вдарил по ней плечом, ногой, но всё было бесполезно. И дверь была толстой, и замок добротным.
На улице что-то сильно, протяжно засвистело. Свист этот вгрызался в уши, сразу будя всю округу. Это бабка свистела в свисток.
— Степан! Степан! — Звал напарника молодой сталкер. — Помоги!
Степан вспомнил про друга и подбежал к нему.
— Ну ты как? — Спросил он, склонившись над Мухой.
— Не знаю. — Ответил тот. — Трясёт всего.
— Это нормально, это адреналин. Дайка я погляжу на рану.
Степан осветил Джонатана и нигде не заметил крови. Ни капли. Но присмотревшись он заметил кое-что иное. Дырку от пули. Та угодила прямо в бронежилет, порвала кожаное покрытие бронежилета и оставила на бронепластине царапину.
— Тьфу. Ну и дали же мне обузу. Шарахается от каждой пули. Ты хоть точно сталкер?
— Ну да. — Недоумевая, ответил Джонатан.
— Ну да? Пуля в броник угодила. Ты целёхонький, а валяешься здесь и ноешь. Вставай давай.
Степан поднял напарничка на ноги.
— Отряды милиции уже наверняка близко. Уходить нужно. Бежать то хоть сам сможешь, раненный ты наш? — Спросил Степан не очень по-доброму.
— Смогу, а куда? — Джонатан смотрел во все стороны широко раскрытыми глазами.
— Через окно, а потом через стену.
— Так на окнах же решётки?
— А у нас гранаты. Уловил мысль? Так, ты, давай еду пока собирай, а я всё подготовлю к взрыву. Вот же побегать то придётся потом.
Джонатан снял вещь мешок со спины и начал впихивать в него первую попавшуюся еду.
Степан же достал из подсумка гранату и проверил на ней фитиль. Тот был сухим.
На установку гранаты много времени не ушло. Но, однако и Степан, и Джонатан уже слышали, как возле входной двери ходят милицейские и видимо готовятся штурмовать склад, но отчего-то не спешили. Видать бабка рассказала, что гости при оружии, а местные служители правопорядка не самые храбрые.
Ну и похер на них. Степан зажёг фитиль и быстро побежал за ящики.
В этот же момент входная дверь распахнулась. В помещение ворвался ветер, а за ним уже собирались войти и сотрудники милиции, но тут прогремел взрыв, и они все как один повыскакивали обратно на улицу и в сугробы.
Пламя взрыва не успело толком рассеяться, как уже Степан и Джонатан прыгнули в окно и помчались в темноту. Их никто не успел увидеть. Все милиционеры занимались рассматриванием себя. Никому из них не хотелось быть нашпигованными осколками.
Когда милиционеры вошли в здание, Степан с Джонатаном уже готовились перелизать через стену. А когда милиционеры спохватились и начали искать беглецов, те уже на всех парах неслись в лес.
И тут вдруг, вновь прогремел взрыв за спинами убегающей двоицы. Вспышка осветила округу.
Джонатан успел прыгнуть в сугроб даже раньше, чем Степан.
Взрыв оказался не слабым. Он в щепки разнёс ближние к двоице ворота и их останки теперь горели вокруг въезда.
Сразу после взрыва в город въехала бронированная карета, а за ней всадники на покрытых длинной шерстью лошадях.
На улочках деревни разгорелся бой.
Степан схватил Джонатана за шкирку и уже собирался уволакивать его в лес, но увидел, что к ним оттуда уже идут.
Идут люди, покрытые полумраком и оттого жуткие. Одетые в серую форму и серую броню с шипами из гвоздей.
Степан поднял руки. Всё пропало. Не добраться ему до Сталинграда.
Глава 9: Ежов
Огонь утих. Из почерневших, развалившихся домов всё шёл дым и в нём под горячими углями и пеплом, грелись обугленные тела.
Стрельба уже давно не велась. Оборона деревни пала непростительно быстро. Только в здании милиции оборона продержалась час. Всё остальное было захвачено за десятки минут.
Победившие разграбляли уцелевшие дома и трупы. Побеждённые же стояли на улице, на морозе, прижавшись друг к другу, дрожа от холода и страха. И почти все бабы.
Старушка-сторож, лежала возле сторожки, лицом в сугробе, с дырами в спине.
Из склада всё выносилось и загружалось в телеги, забранные так же у местных.
Степан стоял среди женщин. У него была распухшая и посиневшая щека. Ему по ней треснули прикладом. Рядом стоял Джонатан, дуя на ладони.
У них всё забрали. Степана вот даже побили, хотя он не понял почему.
Перед кучкой баб и парой мужиков стоял молодой, чуть полноватый солдат — вернее офицер — с очками. В серой форме, плоховато пошитой, и прямо говоря уж очень похожей на форму офицера СКГ. Только вот знаки различия на этой форме были не те, да и на утеплённой фуражке ушанке, красовалась не красная пятиконечная звезда, а значок в виде головы ежа. На броне у офицера были приварены шипы из гвоздей, как и у всех напавших на деревню.
Степан знал, кто это такие, да и все здесь знали. Всё СКГ их знает. Маленьких детей ими пугают на ровне с «чистыми», а может и больше. Главные внутренние враги коммунистического государства. Ежкисты. Люди со страшной идеологией, держащейся на крови, силе и страхе. Их девиз: «Держать власть и врагов в ежовых рукавицах». Своим вдохновителем они называют некоего Ежова. Говорят, что он якобы был главой НКВД при самом Сталине. Вот только в учебниках истории про это ни слова. Там всякие Ежовы не упоминаются.
— Что же нам с вами делать? — Спросил у пленных офицер, на мгновение улыбнувшись.
Бойцы, сторожащие пленных, напряглись, взяли оружие на изготовку.
— Может того… расстрелять вас? — Издевался офицер, кичился своей безграничной властью над ними, хотя на самом деле, наверняка он был маленьким гнусным человечком из какого-нибудь зажопинска.
Бабы сразу заголосили. Пощады запросили. О детках своих напомнили, что нельзя деток то убивать и без матерей оставлять. А одна бабка другое закричала. Что мол за них отомстят, что советская власть им такого не забудет.
Офицер револьвер не спеша достал из кобуры и эту бабку шлёпнул, прямо в сердце. Не нравилась ему эта песенка. Ему бы мольбы и рыдание, а тут старуха всю малину портит. Вот и застрелил.
А солдаты то не шелохнулись. Не стали без приказа по пленным стрелять. У них была железная дисциплина. Их всех крепко держали за яйца ежовыми рукавицами.
Бабы ещё сильнее зарыдали, дети так и вовсе завизжали.
Надо было что-то делать. Себя с напарником спасать. Баб и детей ему не спасти конечно, а ведь сука хотелось. Не мог он на всё это смотреть. Он же их защищать привык, от врагов внешних и внутренних. У него сердце было готово из груди выпрыгнуть от того, что он сейчас просто стоял и смотрел. Не было у него шансов, да и не мог он вмешаться.
— Товарищ офицер, можно поговорить? — Громко спросил Степан.
— Кто посмел открыть свою пасть?! — Выкрикнул офицер.
— Я! — Смело сказал Степан.
— Вывести этого уёбка ко мне. — Приказал офицер подчинённым.
Двое бойцов схватили Степана за подмышки и вытолкали из толпы.
Офицер опять достал револьвер и подошёл к пленнику поближе, чтоб можно было вытянуть руку и прямо ко лбу прижать ствол оружия. Ну, он так и сделал.
Теперь на счету была секунда, может две и вот за это время Степану нужно было придумать, что дальше этому выродку сказать. Степану, как бывшему разведчику, а значит отличному вруну, хватило этого времени с лихвой.
— Погодите товарищ начальник! — Крикнул Степан, подняв руки. — Не надо стрелять! Мы с братком вообще не при делах, не местные мы! С ГУЛАГа бежим, с «Цапли» уже третьи сутки валим. Хавчик закончился, этих вон гондонов решил обворовать.
— Какой браток?! Показывай! — Офицер ещё сильнее вжал ствол револьвера в лоб Степана.