- Радоваться жизни продолжительное время - это благо без всякого сомнения. Сколько хороших и нужных обществу людей умирают, не успев доделать свои дела. В вашем мире практически не знают инфекций и других болезнетворных вирусов - источник убивает любых конкурентов - это практически панацея от всех болезней. Вы счастливые и даже не знаете про такие страшные штуки как рак или спид. И возможно, всех инфицированных нашим вирусом спасти будет невозможно, но последующее поколение оценит все плюсы в должной мере.
- Готов убить миллионы, ради счастья неизвестного числа выживших, - прищурилась Ольга.
- Нет, не готов, - решительно затряс я головой, - но допустим, в другом мире уже существует вирус, который убивает всех без разбора и лечения от него не придумали. И тут появляемся мы, предлагающие спасти многих и избавить от этой напасти их детей. Согласись, что ради такой надежды рискнут многие.
- Ну-у, с такими условиями этот мир навряд ли достиг других звезд. Не до них им будет. Ведь все силы направлены на борьбу и выживание. В нашем случае идеальным был бы более отсталый мир - работать намного проще.
- Работать с чем? - недоуменно спросил я.
- Мечтатель, - вздохнула моя любовь, - то роботы, то далекие звезды. Про реальность забываешь постоянно. У нас катастрофически низкий показатель мужского населения, огромное количество бесплодных, и нашему миру нужны мужчины. В более отсталую цивилизацию мы можем привнести многие удивительные для них вещи, а в качестве оплаты принимать мальчиков. А если новый мир не шагнул дальше бронзового века, то вообще можно объявить себя богинями, и требовать себе в прислугу маленьких детей, самых лучших из которых мы будем забирать с собой на Олимп. Как ты считаешь, я потяну роль богини в каком-нибудь древнем Риме или в славянских племенах?
Последний свой вопрос Ольга задала, весело улыбаясь. Я её улыбку поддержал и с подколкой ответил вопрошая:
- Тебе так не хватает преклонения? Хочешь, чтобы на тебя молились и возносили хвалу в твою честь?
- Вот ещё, - фыркнула моя жена, - Я оцениваю всё с прагматичной точки зрения, ставя в основу удобство и простоту. Такой шаг будет самым легким. А то, что в качестве сопутствующего элемента меня будут считать богиней, это лишь приятный дополняющий бонус.
Тут я уже не выдержал и рассмеялся, Ольга от меня не отставала. Успокоившись, я проговорил:
-Мы с тобой оба мечтатели. С алтарем пока всё туманно и призрачно. Червячок сомнения во мне пока живет и никуда не пропал. И вполне возможно, что в моём переносе виновата совокупность невероятных совпадений, в которых алтарь сыграл далеко не главную роль.
- Все может быть, - согласилась Ольга, - Но с этой гипотезой можно хотя бы начать работать, и это - главное. А параллельно подумать, как защитить аборигенов от нашего вируса. Ведь он передается воздушно капельным путем. В общем, это - весьма интересная и захватывающая цель, на которую не жалко потратить и годы исследований.
- Согласен, и в этом деле нам бы очень помог архив Змеевых. Хотелось бы понять, над чем они все-таки работали. Причём работало не одно поколение, ведь алтарю почти сто лет. Тебе Ева, кстати, ещё не рассказала свою версию, кто, и главное, почему уничтожил род артефакторов?
- Увы, - сожалеюще вздохнула Ольга, - мы же после турнира никак не можем встретиться. Сначала Маньчжурия, потом куча дел навалилось, после, отдых на Гавайях. Вопросов накопилось уже много, надеюсь, завтра сможем найти время, чтобы все их обсудить.
- Да вопросов много, - подтвердил я, и, переводя тему спросил: - Как там наш сын?
- Там пока точно неизвестно сын или дочь, - улыбнулась она.
- Ничего не знаю, должен быть сын и точка, - безапелляционным тоном заявил я, - Мы же договаривались.
Моя жена рассмеялась и весело проговорила:
- Мы с тобой, конечно, договорились, но как там решит моя инопланетная Принцесса, вопрос к ней.
- Братишка должен был замолвить за меня словечко, - хмыкнул я.
- Ну-у, раз твой Братишка вел переговоры, то тогда конечно, все должно быть хорошо, - усмехнулась моя богиня.
С последними словами Ольга, закинула руки за голову, и потянулась всем телом, выгибаясь на моих коленях, отчего блузка на её груди разве что не затрещала, пытаясь сдержать рвущееся наружу великолепие. Такой провокации я уже выдержать не мог, и мои руки рванули к пуговицами, лихорадочно расстёгивая одну за другой.