Он нервничал, потел, ему становилось душно, он вышел из лимузина и вдохнул осеннюю сырость, было не холодно, но промозгло, мелкий дождик не сеялся, а колюче стоял в воздухе, комендант услужливо раскрыл зонтик и вновь осторожно предложил пройти в апартаменты ВВП, которые пустуют, клон после короткого раздумья согласился и вся четверка проследовала за комендантом в Первый корпус. Войдя внутрь кабинета в Северном крыле, клон внезапно забыл, в какой особый для страны момент находится здесь и какая миссия уготована ему, отступили волнения и тревоги сегодняшней ночи, не думалось о том, какой тяжелый и опасный груз взвалил на свои плечи и чем может кончиться для него неудача операции, не думалось ни о чем, кроме того, что он вступил в святая святых, о чем прежде и помыслить не мог, и клона охватило почти детское нетерпеливое любопытство: он озирался по сторонам, пытаясь вообразить присутствие здесь человека, на которого немыслимым образом похож, как садится за стол, не подавляющий размерами, над которым герб Преклонии, а справа и слева – флаг государства и штандарт Высшего Властителя, прикасается к письменному прибору из зеленого малахита, работает с двумя компьютерами, подключенными, как объясняет комендант, к ситуационному центру, расположенному в этом же здании, сейчас они выключены, экраны не светятся, и здесь же – телефоны и коммутатор с пультом управления – клон прочел имена прежнего председателя правительства и его замов, министров, председателей обеих палат парламента, эти люди имели право звонить ВВП напрямую, имена почему-то прежние, не измененные, менять – замучаешься, подумал клон, каждую неделю – новые; за телефонами горшочек с кустистым цветком, у него слегка волнистые листья и белое покрывало – хозяина кабинета нет, а цветок жив, за ним ухаживают, удовлетворенно отметил клон; он полюбовался стенами кабинета с золотистым оттенком, обитыми идеально пригнанными друг к другу шлифованными панелями из мореного дуба, вдоль стен шли шкафы, заполненные книгами и справочными изданиями, поднял глаза и уперся в украшенный строгим орнаментом потолок; ближе к окну – стол для переговоров, за которым ВВП разговаривал с министрами и высшими чиновниками – сколько раз клон видел кадры телерепортажей о таких встречах и не представлял, что может вот так запросто сесть за стол спиной к стене и представить, что напротив – Он…
Комендант принес кофе, бутерброды и коньяк, они выпили и перекусили в приемной, переносные телефонные аппараты, взятые с собой из лимузина, постоянно трезвонили, для уточнения ситуации министр обороны и двое главных связывались с подчиненными еще и по мобильникам; клон прихлебывал горячий кофе и мысленно переносился в квартиры и на дачи, откуда выводили арестованных, один, кажется, вице-премьер, не хотел идти, грозил карами, ему заломили руки, двое каких-то людей пробовали отстреливаться; начальник охраны включил огромный плазменный телевизор – диктор Первого канала начал зачитывать Обращение КНС к народу Преклонии… Было шесть часов одна минута утра… Все перемешалось, убыстрилось, события помчались вскачь, и вот перед клоном растворяется тяжелая створчатая дверь Андреевского зала Большого Кремлевского дворца, он вступает на красную ковровую дорожку, звучат аплодисменты, он движется развинченным, утиным шагом, совсем, как ВВП, к месту принятия присяги, сейчас он положит руку на Конституцию Преклонии, произнесет тридцать три магических слова и страна окажется в его подчинении и в его власти, полной и безграничной; ах, как сжимает грудь и как не хватает воздуха…