Вне колледжа — думаю, я был тогда на втором курсе — я все лето работал на сборочном производстве «Шевроле» в ночную смену, с восьми вечера до пяти утра. Несмотря на все стипендии, денег мне не хватало. Я не прошел тест на дальтонизм и не мог, таким образом, выполнять операции, связанные с различением цветов, поэтому меня поставили мыть стекла на правых бортах машин, внутри и снаружи, причем мыть надо было с аммиаком. Летом в Калифорнии ничего хуже в смысле работы придумать, наверное, невозможно. В шестидесятые годы лобовые стекла делали с крутым наклоном, то есть тереть можно было до бесконечности, в лицо брызгало аммиаком, и я все это возненавидел. На конвейере скорость была, кажется, пятьдесят четыре машины в час, я все время отставал, приходилось наверстывать в перерывы. Эта сборка до сих пор остается самым страшным из моих кошмаров: в рисунках и в анимации, которую я делал для «Пайтона», очень много однообразного ручного труда и разных механизмов.
Однажды я решил пройтись вдоль конвейера через все это громадное производство и посмотреть, что происходит дальше с машинами, которые я так старательно полировал. Я проследил их путь и обнаружил, что они снова покрыты жирными карандашными пометками. Получается, что я мыл стекла лишь для того, чтобы кто-то еще мог их разметить. И я сказал себе: «Все, больше я здесь не работаю. И больше никогда не буду работать просто за деньги».
Тем летом я сформулировал для себя правило: буду заниматься только тем, что могу проконтролировать. Я ушел с завода и остаток лета проработал в детском театре, снова строил замки, красился в зеленый цвет, чтобы играть людоеда, — работа в обычном смысле этого слова закончилась для меня навсегда. Летом, между вторым и третьим курсом, я учительствовал в летнем лагере в горах над Палм-Спрингс — туда съезжались дети из Беверли-Хиллз. Были дочь Дэнни Кея, сын Хеди Ламарр и сын Уильяма Уайлера — а я был режиссером-постановщиком в драмкружке[47]. О драме я ничего толком не знал, не считая того, чему научился, разыгрывая из себя дурака и участвуя в разных пьесах. Я затеял очень амбициозную постановку «Алисы в Стране чудес»[48] и привлек к участию всех и каждого. Лагерь был рассчитан на восемь недель, но постановку готовили к родительскому дню, запланированному на шестую неделю, и довольно скоро стало ясно, что я отхватил больше, чем могу проглотить. В последний момент, за неделю до премьеры, я заявил, что у нас ничего не получается, и отменил представление. Все кругом были в ужасе, потому что постановка была основным событием родительского дня, — этот кошмар вернулся потом ко мне во время работы над «Бароном Мюнхгаузеном». Тогда я тоже был уверен, что откусил больше, чем смогу проглотить, и что фильм так и останется незавершенным.
Почему для своей первой постановки вы решили взять «Алису в Стране чудес»?
Потому что я любил эту книгу, потому что у Эрни Ковача была замечательная постановка «Алисы», построенная на бессмыслице, потому что Америка в целом к нонсенсу относится с подозрением. Кстати, в английских комедиях меня привлекало именно отсутствие всякого страха перед нонсенсом — Америка всегда слишком стремилась к серьезности, к самовоспитанию, всегда отличалась желанием буквально во всем найти воспитательный смысл.
Быть может, в комиксах Америка нашла свой собственный путь к бессмыслице и эксцентрике. Какие вам больше всего нравились поначалу?
Кажется, больше всего я любил «Малыша Немо» Уинзора Маккея и «Катценджеммер кидз»[49]. В каком-то смысле обе серии были построены на бессмыслице, но все-таки они принадлежали европейской традиции. Рисунки Маккея выдают в нем классически образованного художника, и понимание архитектуры у него определенно европейское. Естественно, мне нравился «Крейзи кэт»[50] Джорджа Харримана, и я вырос на журнале «Мэд», который хоть и был сатирическим, но порой выдавал попросту веселую бессмыслицу[51]. Во многом этот дух задавали рисунки Уилли Элдера, который никогда не мог удержаться, чтобы не всунуть в каждую картинку миллион разных острот и приколов[52]. Журнал был немыслимо нелепый, но в то же время какой-то замечательно умный. Для меня и для всего моего поколения «Мэд» стал настоящей библией; все, кто в шестидесятые годы занимался комиксами в андеграундном формате, выросли на «Мэд», который начал выходить в 1955 году. Журнал представлял собой смесь бессмысленности, сатиры, пасквиля, но, что важнее всего, он отличался точностью, потому что редактор Харви Курцман был абсолютно гениальным руководителем. Любой пасквиль делался предельно серьезно, редактор от всех требовал настоящего мастерства. В «Пайтоне» мы в конце концов пришли к тому же: когда снимали «Монти Пайтон и Священный Грааль», то работали всерьез, с настоящими декорациями, с костюмами, с профессиональным светом. Насколько у нас все это получилось — другой вопрос, но по крайней мере начинали мы с той же серьезностью, что Пазолини, или Висконти, или Сесиль Б. Де Милль. Какие-то коррективы вносили деньги, вернее, их недостаток, но намерение не исчезало ни на секунду.
47
Певец и комедийный актер Дэнни Кей прославился после выхода на экраны фильма «Тайная жизнь Уолтера Митти» (1947) и оставался невероятно знаменитым на протяжении всех 1950-х гг. Известная своими многочисленными замужествами Хеди Ламарр переселилась в США из Европы в 1938 г., уже имея репутацию секс-бомбы. В 1940-е гг. сыграла массу гламурных ролей, самой известной из которых является роль в картине «Самсон и Далила» (1949). Режиссер Уильям Уайлер с одинаковым мастерством снимал вестерны, мелодрамы и эпические картины; трижды удостоился «Оскара».
48
Белый кролик, с появления которого начинаются приключения Алисы в Стране чудес, дал название одной из самых знаменитых песен психоделической группы из Сан-Франциско Jefferson Airplane. Эта песня звучит в фильме «Страх и ненависть в Лас-Вегасе».
49
«Катценджеммер кидз» — серия комиксов, начатая Рудольфом Дирксом в 1897 г., принадлежала к первой волне газетных комиксов, вызванной успехом серии Ричарда Фелтона Аутколта «Желтый малыш». Серия «Малыш Немо», отличавшаяся мастерскими рисунками Уинзора Маккея, начала выходить в 1905 г.
Название можно было бы перевести как «Беспокойные детки», если бы само слово «Катценджеммер» (букв. с нем. «кошачий концерт») не несло в себе иноязычного флера. «Иностранность» присутствует не только в названии серии Рудольфа Диркса (немецкого иммигранта), но и в именах персонажей: помимо детей, Ганса и Фрица, в историях действуют «дер Капитан» (матрос потопленного корабля, опекун братьев), «дер Инспектор» (представитель школьной системы опеки) и другие персонажи, говорящие по-английски с сильным немецким акцентом. В современном английском слово Katzenjammer употребляется главным образом в значении «похмелье».
50
Герои этой серии комиксов составляли забавный любовный треугольник: беспечный кот неопределенного пола по кличке Крейзи страдает от неразделенной любви к своему противнику — мыши по имени Игнац. Игнац презирает Крейзи и с помощью разнообразных ухищрений пытается уронить ему на голову кирпич. Осуществлению планов Игнаца мешает полицейская собака по кличке Офицер Бул Папп.
51
Вдохновенная сюрреалистическая серия Харримана «Крейзи кэт» начала выходить в 1911 г. Журнал Харви Курцмана «Мэд» был изначально задуман как пародия на брошюры и книги с комиксами. Первый брошюрный выпуск появился в 1952 г. с подзаголовком «Юмор, который ударяет в голову» и сразу же положил начало новому сатирическому направлению. В 1955 г. «Мэд» вынужден был перейти на журнальный формат, чтобы обойти неудобные требования Кодекса издателей комиксов.
52
Авторству Уилла Элдера принадлежали пародийные и часто наполненные подрывным смыслом детали художественного стиля журнала «Мэд».