— Ты не из нашей школы!
То был простой и недвусмысленный выпад, и опять чутье подсказало Терри, что лучше промолчать. Но он поглядел назад, влево, откуда раздался голос. Четверо мальчишек, трое белых и один черный, все примерно его лет, сидели, опершись о заднюю стенку, ноги у всех вытянуты и скрещены в лодыжках, руки — в карманах. Один дымит окурком, зажав его самыми кончиками пальцев, чтоб выкурить все до крошки. Он уставился на Терри, последний раз глубоко затянулся и небрежно кинул окурок ему в голову. Терри пригнулся, и, к глумливому удовольствию всех прочих, окурок пролетел мимо.
— Ты в какую школу трюхаешь?
Это спросил старший парень, вожак. Терри обернулся, и голова его оказалась на уровне подвернутых над грубыми башмаками штанин вожака.
— А? — Парень плюнул в его сторону: напомнил, что ждет ответа.
Терри увернулся и тотчас ответил. Пока удрать невозможно, лучше их не злить.
— Фокс-хиллскую, — тихим, бесцветным голосом, стараясь, чтоб в нем не прозвучала ни гордость, ни осуждение, ответил Терри.
— Ишь ты! — издевательски произнес кто-то у него за спиной. — Фокс-хиллский воображала!
— А чего ж не в Нейпирскую, а, парень? Больно ты важный, что ли?
Терри ответил сразу и смирно. Поневоле будешь смирным. Эти ребята могут изодрать похуже можжевельника. Да и ответил он правду:
— Нет, просто мне до нее ходить далеко.
Нейпирскую школу Терри знал, и знал, откуда берутся ее ученики. О сложностях этого района в местных газетах писали чуть ли не каждую неделю. Ничего похожего на Фокс-хилл.
Школа эта находилась в захудалом районе королевских доков, который совсем захирел, когда торговая волна отхлынула от лондонских пристаней, оставив на мели рассеянные по этим улицам семьи докеров. Газеты называли эту школу «утопающей» и писали, что, как и сам район, в котором она расположена, она находится на той первой стадии упадка, когда на нее еще не махнули рукой и все зависит пока от заинтересованных в ней людей. Фокс-хиллская начальная школа была в полукилометре от дома Терри, вверх по холму. Нейпирская неполная средняя была старая и как раз под стать району доков: темная, мрачная, гнетущая, а Фокс-хиллская — послевоенной постройки, и учились в ней дети, живущие на соседних с Терри улицах и в красивых домах, стоящих особняком неподалеку. Фокс-хиллская не такая уж новая, но светлая, много воздуха, и если уж ее поминают в газетах, то как школу показательную, где часто устраиваются выставки детских работ и музыкальные праздники.
— Где ж ты тогда живешь? В тех шикарных домах?
— На Палмерстон-род. — Пусть сами судят. Свой домик он никак не назвал бы шикарным.
— И гараж есть?
— Да. — Теперь Терри уже защищался. — Старый, асбестовый, в самом заду двора, — словно извиняясь, прибавил он.
— Хо-хо, в заду! — издевательски подхватил кто-то у него за спиной.
Все загоготали, Терри и тот несмело засмеялся. Уж если подвернулся случай, он совсем не прочь оказаться вместе с теми, кто гогочет и на чьей стороне сила; он завидовал их веселью.
— Эй ты, Фокс-хилл! Ты чего веселишься! — жестко осадил его черный парнишка.
— Хватит! — Лес, самый старший из них, по лицу которого даже тень улыбки не промелькнула, решительно навел порядок в этом самозванном судилище. И грубые его башмаки на шаг приблизились к Терри. — А чего тогда тебя принесло к нам вниз, чего тут вынюхиваешь? Стибрил кой-что, а теперь надумал унести, да?
Терри толком не понял, что это он болтает, и, на свою беду, не скрыл этого, простодушно наморщил лоб.
— Нечего дурочку строить, небось знаешь, про что я. Ты, Чушка, припрятал кой-что тут внизу, а теперь наладился уволочь. Или с собой что принес. Это уж точно.
— Да нет!
— Как же, нет! За дурака меня считаешь? Видно ж было, сейчас польет как из ведра, а тут ты и заявился, в тапочках, без пальтеца, и сумку волокешь, в кусты сунулся и враз назад, пулей выскочил. Меня не околпачишь. Чего у тебя там в кустах, в колючках в этих? Говори! — Он вытянул шею, бледное, перекошенное лицо совсем близко, между влажными губами видны темные зубы.
Зрачки Терри испуганно расширились. От этого большого парня исходила угроза. Терри так и подмывало сказать ему, что там за сокровища под кустами, но он вовремя спохватился. Такое у них у всех настроение — возьмут да и потащат его туда и еще ткнут в это носом.
— Ничего у меня нет. Честное слово. Ничего нет.
— Чертов брехун! — Грубым коричневым башмаком вожак наподдал Терри по левой ноге. Терри вскрикнул — не столько от боли, сколько от неожиданности. — Зачем тогда тебя туда понесло?
Терри лихорадочно искал ответа. Он знал: отбить наскок надо поумней. Сказать, сбежал из дому — это для них будет все равно как признание, что он и есть воображала, ведь так поступают мальчики в книжках про шикарную жизнь… Но хочешь не хочешь, а надо отвечать, да побыстрей, не то они решат, он увиливает, и уж тогда силой выбьют у него ответ. Он поспешно подбирал верные слова — надо сказать правду, но поосторожней, чтоб не взъелись.
— Думал, переночую там. Я убежал из дому. Искал, где переночевать.
В ответ — молчание, из-за спины — ни звука, на сморщенном лице перед ним — все то же недоверие.
Тогда он решил прибегнуть к правдоподобной лжи: надо же их как-то убедить.
— А потом вижу, дождь собирается, ну и давай сюда. — Он нарочно сейчас подлаживался под их неправильный выговор, под лондонское просторечие.
Не по себе ему было, и он готов был, кажется, на все, лишь бы поменьше стала пропасть, которую эти ребята ощущали между ним и собой. Еще немного, и он, пожалуй, начнет сквернословить.
— Видали, а? Трепач! Увиливаешь! — Губы Леса опять искривила злобная усмешка. — Ты мне сказки не рассказывай!
— Я правду говорю!
— Давай выкладывай, с чем пришел!
В душе у Терри лопнула какая-то пружинка.
— Это правда, черт возьми! — заорал он, в нем росло возмущение, соперничало со страхом.
Он обернулся, отчаянно взывая к четверым мальчишкам, что сидели сзади: ведь они с ним почти однолетки, неужто они его не поймут? Но нет, от этих поддержки не жди. Они сейчас не ухмылялись, не отпускали нахальных шуточек. Лбы нахмурены, губы стиснуты, лица стали жестче — такими они бывают, когда надо напугать мать, чтоб отвязалась.
— Засохни! — процедил сквозь зубы самый маленький. — Так мы тебе и поверили!
— Вырядился и заливаешь! — проговорил другой, в половинке футбольной покрышки вместо шапки, что тебе клоун: я, мол, такой, меня ни с кем не спутаешь. — С самого начала все заливаешь. — Он встал, оперся на мальчишек с двух сторон, так что они взвыли. — Нам воображалы-трепачи не по вкусу. Вот как дам в зубы! Поучить тебя малость…
— Во-во…
— Башмаки об него замараешь, сынок!
Вот оно! Сейчас или никогда! Пора уносить ноги. Кошки уже наигрались с мышью. Теперь будут убивать, это настоящая забава. Но он не станет дожидаться, попробует лишить их этого удовольствия. Все время, пока Терри отвечал на их вопросы и сносил насмешки, он еще ломал голову, как бы отсюда вырваться. Сзади пути нет: там фанерная стенка и четверо бандитов. Мимо здоровенного Леса по ступенькам тоже не проскочишь. Значит, можно кинуться только вбок, вправо или влево, к затейливым перильцам эстрады примерно в метр высотой. Если б успеть как следует оттолкнуться и прыгнуть, пока его не схватили, он с легкостью их перемахнет и, пожалуй, сумеет стать на ноги. Да, так и сделаем. Другого выхода нет. И еще вопрос — в какую сторону кинуться. Правая рука, конечно, сильнее, так что верней бежать налево, крепко ухватиться левой рукой за перила, и тогда правой руке достанется дело потрудней: удержать тело в равновесии, чтоб, приземляясь, не упасть. Итак, что делать, он теперь знал. Сложней всего срыву подняться на ноги. Слова того с покрышкой на голове все решили. Сейчас самое время. Больше ждать нельзя. Подпустить их ближе слишком опасно.