Выбрать главу

«Я не искал идей, техник или – жуткое слово – советов, – писал Терри много лет спустя. – Я просто впитывал»[8]. Или, как он сказал публике на том выступлении 2013 года, «Я читал, пока голова не начинала трещать по швам». И речь шла не только о погружении в текст – он предполагал, что польза есть уже от пребывания рядом с книгами. «Почему-то, – писал Терри в заметках для автобиографии, – мне казалось, будто достаточно находиться в библиотеке, будто содержимое книг проходит через кожу в каком-то подобии осмоса, и даже сейчас я не уверен, что так уж ошибался».

Все это объясняет, почему его походы в библиотеку в субботу утром начали растягиваться. В конце концов он стал приходить сюда, не только чтобы возвращать прочитанные книги и выбирать новые, – он просто шатался у шкафов часы напролет. Кажется, Терри засиживался по выходным в Беконсфилдской библиотеке так же, как другие стоят по субботам в магазинах гитар – просто чтобы быть там, рядом с тем, что так любишь, среди своих.

И каким-то образом из этих походов родилось что-то вроде работы. К двенадцати Терри внедрился в штат библиотеки в должности субботнего мальчика. Открывала ли библиотека такие вакансии? Были ли вообще до него «субботние мальчики»? Похоже, Терри, никого не спрашивая, просто перешел от праздного шатания к посильной помощи – так и появилась его работа. Сперва он в основном расставлял книги по полкам. Потом сидел за столом со стопкой поврежденных томиков и помогал их восстанавливать, орудуя клеем и скотчем, ножницами и скальпелем7. В конце концов ему рассказали и о чудесах десятичной классификации Дьюи. Но ни разу не заплатили.

Но вот в чем прелесть: за старания маленький, но услужливый и явно настойчивый паренек в очках стал выгодополучателем негласного уговора, по которому начальство сквозь пальцы смотрело на то, сколько книг он выписывает самому себе. Позднее Терри по-разному оценивал максимум одновременно взятых им книг, но чаще всего звучало число 67. Никто особенно не возражал, что целые полки изданий, по праву принадлежащих жителям Беконсфилда и его окрестностей, временно переезжали в спальню Терри.

Иногда посетители просили у него совета. «Люди, приходившие в библиотеку, – вспоминал Терри, – останавливали странного, но безобидного мальчишку, таскавшего стопки книжек, и задавали вопросы типа: “Что у вас подходит для ребенка восьми лет?” А я отвечал: “Книга для ребенка двенадцати лет”, – потому что мне всегда казалось, что родители, которым приходится обращаться к библиотекарям, не понимают, как на самом деле читают те, кто любит читать. Кто захочет читать книгу, которая ему подходит? Точно не я. Я хотел неподходящих книг».

Был ли неподходящим «Специалист» (The Specialist) Чарльза «Шика» Сэйла? Очередная отцовская рекомендация. Дэвид Пратчетт ставил это произведение в один ряд с самыми чудесными литературными творениями всех времен – и, возможно, не ошибался. Сэйл был американским водевильным актером, а его короткая книжка 1929 года рассказывала о строителе уличных туалетов – человеке, влюбленном в свое ремесло и всегда готовом поделиться мудростью о расположении клозетов. Терри нашел ее на полке, забрал домой и проглотил одним махом. Больше всего его зацепило то, что книга оказалась смешной, хотя не содержала ни единой явной шутки. Это определенно было особым искусством – и позже, в 2004 году, в эссе для Books Quarterly, собственного издания книжной сети «Уотерстоунс», Терри будет петь дифирамбы этой тонкой книжке за «ласковый урок о природе юмора. Ему нужна глубокая почва, – написал Терри, язвительно добавив: – Остроумие можно вырастить и на занудстве».

А библиотечные подшивки старых номеров «Панча»? Они подходящие? Эти темно-красные тома не первой свежести, начинавшиеся с рубежа веков и довольно устрашающе занимавшие целые ярды полок, пожалуй, все-таки не предназначались для возрастной группы 12–14 лет. И все же юный Терри, по его словам, их практически распотрошил, прочитал от корки до корки: не просто листал ради рисунков и карикатур Г. М. Бейтмена – хотя они наверняка среди прочего вдохновили Терри на собственные рисунки того времени, – но погружался в статьи, получив непревзойденный урок по искусству комической прозы.

вернуться

8

Пер. И. Нечаевой.