- Ты меня все больше удивляешь, дорогой.
- Не накручуй себе.
Мы рассмеялись.
Пятью километрами северо-восточнее Боцман и Жека, предварительно опознавшись по рации, вошли в красный кирпичный особняк на восточной окраине дачного поселка, поздоровались и поднялись на второй этаж. Жека тут же завалился на детскую кровать, а Боцман сел на пол, оперся о стену и достал телефон позвонить Наде. Сумерки окончательно упали на этот обычнейший участок обычной линии фронта этой совершенно необычной войны.
Где-то залаяла собака.
ТАНЦОР, он же Василий. ВОП 72103.
- Не выноси мне мозг.
- Та чего? Нормально все будет!
- Не выноси мне мозг, я говорю!
- Та блин! Ну чего ты уперся!
- Серега! Бля! За-е-бал! Тема закрыта!
- Вася, подожди, ну шо ты рубишь, а, ну шо ты рубишь? Ну давай я тебе еще раз расскажу, а? Ну вот смотри, все ж просто...
- Нет, Стелс.
- Та ну подожди ты.
Этот диалог продолжался уже полчаса, и Танцор злился. Злился не на Стелса, не на молчаливо улыбающегося Мару, не на Шматко, тихонько хозяйнувавшего возле вновь горящей буржуйки - злился на себя.
Потому что то, что предлагал Стелс, ему, Васе, откровенно нравилось. Где-то глубоко в душе он понимал, что все это может сработать, и даже не сколько сам разведвыход и какая-то информация - людям нужна была разрядка, люди плавились посреди этого льда, ехали мозгами, и занимать их работой становилось все труднее и труднее.
Васе нравился план. Вася злился, потому что. а, собственно, почему?
- Так, братан, - прервал он разошедшегося Серегу, в красках обрисовывающего перспективы. - От меня ты шо хочешь? Я тебе не командир, ты работаешь по своим задачам, шо ты мне мозг выносишь?
- Люди тре, - терпеливо повторил Стелс. - Нас четверо. А надо минимум восемь. Ну семь. И машина. И ОЗМ-ка.Люди... машина... ОЗМ-ка... ОЗМ-ку-то я где тебе возьму?
- Мартин говорил, у тебя под кроватью лежит. Та я потом верну, с батальона привезу!
- Мартина этого за язык надо подвесить. ОЗМ-ка тебе зачем?
- Так это ж самое вкусное! - Мара аж облизнулся перед этой частью рассказа. - Смотри. Когда мы заходим снизу, получается, на "серый" справа.
- Какое, нахер, справа?
- Ну с юга, с юга, ой не гони ты, и так понятно же! Короче. Подымаемся там, где ваших осенью посекло.
- Так, стопе, военный. А ну еще раз. Наших в октябре посекло ОЗМ-кой, так?
- Так. А теперь смотри. Вот аккурат после этого случая и нарисовался, мабуть, там этот секрет. То есть сепарки рощу затянули, нас прихуярили слегка, чтоб мы ссались тудой ходить, и теперь там на расслабоне спят в секрете.
- Ну так давай из АГС-а хуйнем, ты наведешь.
- Тю. А як промажем - они лежку сменят, и шо, потом опять их искать? Не, братан, давай уже наверняка.
"А почему бы и не сходить?" - вилось у Васи в голове. Само собой - внутри он уже почти согласился с идеей, а сейчас отнекивался уже скорее из принципа, и этот принцип таял на глазах.
- Ладно. Кого ты хотел?
- Меня, - тут же вставил молчавший доселе Мастер. Шматко громко стукнул половником по кастрюле, вечно спящая Принцесса Догана шевельнула ухом, но, конечно же, не проснулась.
- Короче. Давайте думать. теоретически! Теоретически, я сказал! - повторил Вася, видя, как расплывается в улыбке лицо Стелса. - От, мля, разведосы херовы, не сидится вам на месте.
Заулыбались все, и этих "всех" оказалось многовато, так как КСП как-то неожиданно наполнился людьми. Это была уже, кажись, традиция - ближе к вечеру, если все было спо-койно, люди сползались в одно место, вроде как по делу, но на самом деле просто поболтать, рассаживались, начинались бесконечные разговоры, смех, переходящий в ржач... Мы все жили... хотелось сказать "одной большой семьей", но это было не так. Просто мы слишком хорошо знали друг друга, ведь невозможно быть с людьми двадцать-четыре-на-семь и что-то скрывать. Понемногу люди узнавали тебя, а ты узнавал их - их придурошные привычки, поведение в разных ситуациях, глупости, мерзкие поступки и почти подвиги, и, конечно же, семейное положение.
Все знали обо всех всё. Это было странно, так как в их жизни такое было в первый раз, но они быстро привыкали, служба в армии сдирала наслоения привычек, масок и покровов, выявляя такого человека, которым он был на самом деле, и даже. Иногда казалось, что армия сейчас - это путь сначала. Кем бы ни был обычный мужик на гражданке - менеджером, банкиром, владельцем СТО, айтишником, электриком, бухарем, трактористом, просто забулдыгой - в армии он, первый и последний раз в жизни, получал второй шанс. Шанс стать тем, кем мог бы стать на гражданке, но не сложилось. Мы все были равны, приходя на службу, по крайней мере, солдаты, а не офицеры, и каждый мог получить от армии то, чего не получал от "гражданки". Плюс - ответственность. Владелец СТО никогда за всю свою предыдущую жизни, за все тридцать лет, не получал такой полноты власти и над своими бойцами, да и над окружающим миром. Он мог отправить человека на верную смерть несколькими словами, он нес "повну та одноособну відповідальність за особовий склад, зброю, техніку, спорядження та речове майно", и эта ответственность творила с людьми странные и неожиданные вещи, заставляя совершенно по-новому взглянуть и на окружающий мир, и на себя в нем.