— Не бойтесь, она добрая, не укусит, — сказала хозяйка.
Алекс протянул руку, почесал таксу между ушей.
— Зуля, Зуля, хорошая, — проговорил он, не успев сообразить, что не может знать клички собаки.
Хозяйка немедленно напряглась и подозрительно воззрилась на Алекса.
— Откуда вы знаете, как ее зовут?
«Окликала она сейчас собаку или нет? Что сказать?» — подумал Алекс, и тут ему в голову пришло решение.
— Видел вашу красавицу, — он старался говорить непринужденно и спокойно, продолжая гладить собаку. — Бывал уже здесь, в гости приезжал к соседям вашим, с восьмого этажа. К Кущевским, Елене и Вадиму.
Сказал — и замер. Что, если она скажет, что нет тут таких, что никакие Кущевские в их доме отродясь не…
— Ах, конечно! — Хозяйка таксы сразу расслабилась и заулыбалась. — У меня Зуля приметная. Любите собак?
Алекс с облегчением перевел дух и вполне искренне ответил, что любит.
— Опять навестить решил? А их, поди, дома нет? — Собаковладелица все сама за него сказала, даже врать не пришлось, знай только кивай.
— Я, кстати, Галина. Художник. — «Да, точно! Так она всегда всем и представлялась!» — А тебя как звать?
— Алекс, — не задумываясь, ответил он. — Вадим, наверное, на работе? А Лена с ребенком ушла куда-то?
Улыбка стекла с лица Галины, и оно вытянулось, а глаза округлились.
«Что не так?»
— Ты им кто, парень?
— Родственник. Дальний. — Прозвучало глупо, но Алекс, к счастью, вспомнил, что у мамы есть в Белоруси троюродная сестра, с которой они практически не общались, и договорил: — У Елены в Минске сестра троюродная, я ее сын.
«Вроде нормально получилось: седьмая вода на киселе, не проверишь, но и не подкопаешься».
Художник Галина, поразмыслив, кивнула.
— Не знаешь ничего, что ли? Не сказали тебе?
— Я вообще-то проездом. Так, проведать заскочил, он меня не ждут.
По уму, так объясняться не следовало бы. Любые оправдания всегда звучат подозрительно, однако Галина приняла все, как должное.
— Ясно. — Она подозвала к себе Зулю, которая уже успела усвистать за детскую площадку. — Сынишка-то их, Сашенька…
— Что? — не сдержался Алекс.
— Умер, — Галина поджала губы, похоже, в неподдельной скорби. — Такое несчастье. А мальчик какой был! Красивый, улыбчивый. Сидел сам, вставать уже научился и даже агукал слова какие-то.
— Когда? — помертвевшими губами выговорил Алекс.
— Полгода уже скоро. В новогоднюю ночь, представляешь?
Новогодняя ночь. Как раз тогда, когда Алекс не вернулся из Пространственной Зоны. В этой версии бытия все произошло точно так же. Только он даже вырасти не успел. «Видимо, мне не суждено…», — начал было Алекс, но оборвал свою мысль.
— Как? Как это случилось?
— Мы все поверить не могли, — не слушая его, говорила Галина. — Люди празднуют, «скорая» не сразу приехала. Да если бы и сразу… Синдром внезапной младенческой смерти, так говорят. Бывает это у детей. Ему годика не исполнилось, бедняжке. В феврале должно было.
— Восьмого.
— Наверное. Точную дату не помню, знаю, что в феврале. У меня самой внук февральский.
Алекс сидел, уставившись в одну точку, придавленный этой новостью.
— Ты меня прости, — повинилась Галина, увидев, какое впечатление произвели ее слова. — Вывалила на тебя такое, а ты и не знал.
Сил хватило лишь пожать плечами.
— Да, видишь, как бывает… — Галина вздохнула и прицепила поводок к собачьему ошейнику. Прогулка, видимо, подошла к концу. — Лену-то ждать бесполезно.
— Это еще почему? — вскинул голову Алекс.
«Неужели?! О, Господи, мама!»
— Разъехались они. Лена у родителей живет.
— Развелись?
«Да что же это! Мама с папой… не может быть!»
— Нет, просто, как она сказала, поставили отношения на паузу. Я как раз гуляла с Зулей, смотрю, она с сумками. Я спросила, она и ответила. Может, сойдутся еще. Молодые ведь. И детей родят.
Галина уже ушла, волоча за собой жизнерадостно брыкающуюся Зулю, а Алекс все сидел, не мог собрать мысли в кучу. Не помнил толком, как попрощался с соседкой. Не знал, как поступить, что делать с той информацией, которой снабдила его словоохотливая Галина.
«Надо бы на кладбище сходить. Посмотреть на собственную могилу».
Между тем город понемногу затягивали сумерки. Часов у Алекса не имелось, но, наверное, было около восьми. В окнах зажигался свет, детская площадка пустела — малышей звали домой ужинать. Становилось свежо, и, хотя холода Алекс еще не чувствовал, было понятно, что ночью он замерзнет в своей драной водолазке.