Через пару часов они вышли к знакомому ориентиру - развесистому дубу, растущему посередине луга. И уже были готовы скрыться в глубине леса, как вдруг высокий рейдер вздрогнул и указал на что-то пальцем:
- Смотри, стая мертвяков.
Второй взглянул в том направлении:
- Вижу. Как то слишком целенаправленно бегут.
- Глянем?
- Может, не стоит? Вдруг лось какой пробежал, или корова шустрая.
- Вот и я к тому. Но лося они вряд ли догонят, а вот корову - вполне. Давай, их немного, вроде десять - перебьём. Может, какой споран отыщется. Сыщем скотинку, свежего мяска отведаем. А то консервы давно поперёк горла.
- Ох, умеешь ты искушать.
- Погнали, короче.
Компания мертвяков целеустремлённо скакала по пастбищу. Бежать было легко: клевер и щавель не вырастают выше щиколотки, осоку и злаковые успели скосить перед перезагрузкой кластера. Уже скоро рейдеры заметили капли крови на зелёных листьях. Теперь понятно, почему так уверенно и торопливо несутся заражённые. Запах крови для них - словно красная тряпка для быка.
- Дьявол, там человек ползёт! - задыхаясь, крикнул высокий.
- Где?
- Вон за кочкой. Рядом с прудом!
- Вижу. Кричим!
- Спятил?
- Кричим!
Они заорали во всю глотку. Но ветерок, задувший им в лица, отнёс голоса в сторону. Мертвяки даже не дёрнулись в их сторону. Отчаявшийся дылда выхватил пистолет и бабахнул в воздух.
- Ты придурок! - тут же накинулся на него коренастый. - Смерти нашей хочешь?
- Плевать. Жопой чую, тот чувак не из новеньких.
Четверо из десяти бегунов, наиболее сообразительные, повернулись на звук выстрела. Увидев двуногих, которые сами идут к ним на обед, радостно заурчали, бросились назад. Остальные продолжили погоню.
- Прибереги щит на него! Встречаем!
Высокий щёлкнул пальцем: привязь круто осадила одного бегуна. Два быстрых выпада копьями, два успокоенных мертвяка повалились на травку. Третий кинулся было на коренастого, но успевший высвободить пику худой метнул снаряд ему в спину. Вытащил оружие. Коренастый подбежал и завалил того, кто был остановлен арканом.
Раненый, увидев помощь совсем рядом, остановился, поджидая преследователей. И когда те приблизились, из последних сил дунул и потерял сознание. Налетел вихрь, шестерых трупаков отбросило метров на пять и крепко приложило к земле. Но те недолго барахтались. Вскочили, рванули кто раньше, кто позже. В этот момент раненого окутала коричневая шипастая сфера. Пятеро бегунов повисли на ней, словно мухи на клейкой ловушке. Один, прорвавшийся, набросился на него, вцепился в защиту, клацая зубами. Щит испарился. Хрипя от быстрого бега, худой пронзил его копьём, толкнул ногой изогнувшееся тело.
Коренастый склонился над человеком, присвистнул:
- Мих, глянь!
- Охренеть! Что это на нём?
- Похоже на доспехи.
- Ты смотри. Да они же из брони тварей сделаны! А измочалены то как! Странно, но только животу досталось крепко.
Худой Миха торопливо разорвал зубами перевязочный пакет, напихал внутрь и забинтовал.
- Как он их таскал? Роговые и костяные пластины - они же тяжелее металла.
- Не, Макс, эти лёгкие, будто картон. Но глянь, вот точки от пуль, а эти длинные царапины явно от когтей или зубов.
- Точно! А на спине похоже на след от попадания кумулятивной гранаты. Просто жесть! Как ему башку не оторвало?
- Без понятия. Может, шлем был? Помнишь, наш крёстный говорил, что только у одной твари такая защита?
- Да ты чо??? Думаешь, они из скреббера?
- Я уже не знаю, что думать. В общем, хорош чесать языком. Делаем носилки и бегом до нычки. Надо затемно успеть.
Они быстро перехватили копья веревкой, положили в них раненого и, озираясь по сторонам, потащили в сторону леса. Ещё через пару часов они уже открывали дверь землянки, искусно скрытой в складках рельефа, и осторожно спускали туда бесчувственное тело.
***
Прохлада, полумрак. Дрожит пламя керосиновой лампы. Сильный запах елового лапника. Подземное сооружение вытянуто прямоугольником, защищено от обрушения толстыми, почерневшими от времени брёвнами. Плоская крыша над головой с отверстием в центре. Под ним - полуразрушенная печь. Вдоль стен выстроены деревянные нары. На них лежит кой-какая одежда, инструменты. Рядом с ними столы и табуретки.
За одним из столов сидели Миха с Максом и усердно работали челюстями. На примусе стоял помятый алюминиевый чайник.
- Посмотри, как он, - попросил Миха, стремительно опустошая банку тушёнки.
Макс встал, склонился над раненым, осторожно потрогал края небрежно защитой раны:
- Вроде норм. Улей делает своё дело. Хорошо, что кишки целы.
- Да уж, иначе без хирурга он бы точно копыта откинул .
- Может, ему живчика влить?
- Не надо. Захлебнуться может. Давай ещё подождём.
- Давай. Будешь в подкидного?
- Я бы лучше в нарды...
- Ну сперва в карты, потом в кости.
- Дели.
Минут через двадцать чайник было зашумел, стал подрагивать на кривой решётке примуса. Но вскоре затих, не дойдя до кипения. Коренастый Макс подошёл, затушил пламя. Подкачал воздух, поднёс спичку. Примус ожил, языки пламени облизали чайник. Приятели слова разложили карты.
Беззвучно с него слетела крышка, кипяток, пузырясь, выплеснулся через край. Завис, будто в космосе, большим колеблющимся пузырём. Разделился на две части, каждая из которых сблизилась с с лицами, уткнувшимися в карты.