Но мне больше по сердцу Дельвиг другой, живой, который снимет телефонную трубку и позовет тебя, по-юношески картавя:
«Демон» М. Лермонтова
Художник Михаил Врубель, выставив на экспозиции «Мира искусства» в 1902 году своего «Поверженного Демона», продолжал работать над картиной даже на глазах публики и испортил ее. Наверное, «Демона» просто сглазили или сам Демон навел на картину порчу. Точно так же и Лермонтов, чья поэма послужила источником вдохновения Врубеля, работал над «Демоном» едва ли не всю жизнь – переделывая, подгоняя под условия времени, добавляя новые строфы, вычеркивая ненужные и т. д. Существует восемь (!) авторских редакций поэмы, последняя закончена за несколько месяцев до смерти.
«Печальный Демон, дух изгнанья» был родствен и художнику, и поэту. Сначала молодой Лермонтов поселил Демона в отвлеченном мире, лишенном конкретных черт, и только после первой кавказской ссылки местом действия становится Грузия, а соперник Демона из Ангела превращается в жениха Тамары, молодого князя, «властителя Синодала». Природа становится осязаемой, описываемые места – узнаваемыми, поскольку списаны поэтом с натуры.
При жизни Лермонтова «Демона» так и не напечатали. Надежды были, особенно в 1841 году, когда поэму читали при дворе наследника. Специально ради этого поэт выпустил из поэмы крамольные, по его мнению, места и завершил «Демона» спасением души Тамары. Не помогло. Демон есть Демон, нераскаявшийся соперник Бога, и духовная цензура в России не могла допустить существования в печатном виде мятежного, вольнолюбивого сочинения.
Поверженный демон Врубеля отомстил художнику, наслав на него безумие, приведшее к смерти. Побежденный Демон Лермонтова проклял свои мечты и остался, как и был, в одиночестве – завещав свое одиночество своему создателю. А одиночество, как и безумие, приводит к одному результату.
День рождения
Сергей Носов, петербургский писатель, часть весны 2008 года провел в Граце (не путать с Грассом, который не в Австрии, а во Франции и в котором почти всю эмиграцию провел Бунин), в Международном доме писателей, где жил на стипендию и работал.
Время от времени в ЖЖ у Носова появлялись «вести из Граца», коротенькие заметочки обо всем. Одна из них мне очень запомнилась: «Зашел вчера к своему соседу по дому, львовскому поэту Назару Гончару. Шесть вечера, он еще наружу не выходил, один горемыкает, а у него день рождения. Нет, говорю, надо что-то обязательно предпринять. Решили мы съездить на кладбище Св. Леонарда и посетить могилу Рихарда фон Крафт-Эбинга, изобретшего мазохизм (в смысле термина и описания). Поехали на трамвае на край города, могилу нашли. Смеркалось уже. Он и садизм придумал (в смысле термина и описания). И первым дал клиническое описание паранойи. Короче говоря, отец современной сексопатологии лежит здесь…»
Далее приводится очень качественное фото могилы, а ниже реплика кого-то из Сережиных френдов: «Не слишком ли мрачная программа для дня рождения? Надеюсь, после посещения могилки дело пошло веселее?»
Вопрос хоть и праздный, но в целом правильный. Ведь обычно люди ходят на кладбище в дни рождения тех, кто там похоронен. И называют такие посещения поминками. Впрочем, memento mori – так, кажется, пишется по латыни знаменитая крылатая фраза.
Многие не любят свой день рождения – особенно женщины. Это для них напоминание об уходящей молодости и любви. Как в старой песенке Окуджавы:
Мне кажется, они это зря. День рождения – веселый праздник. Да, уходит молодость и любовь, но взамен их приходит другая молодость, другая любовь, возможно, иного качества, но ведь суть любви неизменна, а молодость бывает и в старости, это уже зависит от человека.
Что касается посещений кладбищ, то мы с друзьями в суровые времена андроповщины, когда людей хватали даже у пивного ларька, не говоря уже о скамейках в садах и парках, ходили смело в Александро-Невскую лавру на Никольское кладбище, выбирали себе могилу и там спокойно распивали портвейн с плавленым сырком на закуску. А когда появлялся милиционер, то мы делали скорбный вид и объясняли представителю власти, что справляем поминки по родственнику. И ни разу ни один мент не отвел нас за распитие в околоток.