Чтобы не закончить за упокой, еще раз повторяю: друзья, день рождения – веселый праздник, и неважно, где вы его проводите, на кладбище или среди домашних. Главное, помнить дозу и не обижаться подаркам – будьте рады даже ненужной мелочи вроде обувной ложки, если она дарится от души.
«Детский остров» Саши Черного
Поэт Саша Черный известен был своим чадолюбием. Он доказывал это неоднократно и стихами, и прозой, и «Детский остров» – реальное тому подтверждение. Как и прозаический «Дневник фокса Микки». Но мы сейчас не о прозе, а о поэзии.
Самое вредное для детей – это плохие стихи. Главный же признак плохих стихов – это нравоучительство, проглядывающий сквозь строчки строгий палец наставника, указывающий, как надо поступать правильно, в какой руке держать вилку, зубную щетку, а в какой руке не держать.
Так вот – у Саши Черного никакого пальца из стихов не высовывается. Там все много веселее и интереснее.
спрашивает поэт Саша Черный у пугливых детей, которые думают, что главная профессия трубочиста – это кушать мальчиков и девочек на обед.
Советы детям он, конечно, дает. Очень, между прочим, правильные советы. Например, как лучше назвать котенка. Разве вам, если вы ребенок, придет в голову дать котенку имя Дзинь Ли-дзянь? Или назвать вашего котенка Пономарем? Вы и слов-то таких не знаете – «пономарь», – если вы, конечно, еще ребенок. Вот тут-то вам и понадобится помощь такого знатока интересных и новых слов, как поэт Саша Черный.
А еще он с удовольствием вам посоветует, чем кормить вашего домашнего поросенка.
И, заметьте, советы у Саши Черного все хорошие. Не то что у какого-нибудь современного Григория Остера, у которого только одни плохие.
Детство
У Горького детство было горькое, о чем он с удовольствием сообщает в книге о своем детстве. У Толстого детство было, понятно, толстое, потому что жил он богато, питался плотно и часто бывал на воздухе. Какое детство было, к примеру, у немецкого ревизиониста Эдуарда Бернштейна, критика Маркса и автора афоризма «Цель ничто, а движение – все», в точности сказать не могу, но, наверное, он не очень-то бедствовал – в Германии в его времена людей еще не разделяли по форме носа.
Лично мне, вернее, моему организму в детстве очень недоставало фосфора, и я помню, как слизывал его с циферблата папиных наручных часов, сняв с них тоненькое стеклышко крышки. Папа долго не мог понять, почему циферблат перестал светиться, но однажды ночью, проснувшись по какой-то своей нужде, обнаружил, что у сына светится в темноте язык, и сделал соответствующие выводы.
Правда, бить меня он не стал – на стенке над моей кроватью висел плакат: «НЕ БЕЙ РЕБЕНКА – это задерживает его развитие и портит характер». И нарисован пионер в галстуке и коротких штанах на помочах.
Хотя будь на его месте, скажем, Федор Михайлович Достоевский, он бы снял с пояса тяжелый ремень и отхлестал потребителя фосфора за его неблаговидный поступок. Ибо считал, как пишет где-то у себя в «Дневнике писателя», что телесные наказания закаляют и приучают детей к борьбе.
Система детского воспитания в добрые старые времена часто поддерживалась примерами, слышать о которых сегодня, мягко говоря, странно. Я однажды писал про знаменитого «Степку-Растрепку», сборник стихотворных нравоучений, еще в позапрошлом веке переведенный с немецкого. Чтобы, скажем, приучить ребенка не баловаться со спичками, там рассказывается страшный стишок о том, как девочка сгорела дотла. Или детей пугают зверского вида садистом с ножницами, который оттяпывает у малышей пальцы, если те не стригут ногтей. И все это с цветными картинками.
А может быть, так и надо. Возможно, какая-то доля жестокости необходима ребенку, чтобы лучше задерживалось в голове.
Ведь, например, в «НОЖе» – «Научной организации жизни», разделе журнала «ЁЖ» в 20–30-е годы, который вел Николай Олейников, – печатались такие истории: «Когда-то, очень давно, в Италии был устроен церковный праздник. Все было хорошо, не хватало только ангелочка. Тогда взяли четырехлетнего мальчика, прицепили ему к плечам крылья, а все тело натерли золотой краской, чтобы красивее было. Позолоченный мальчик побыл два часа в церкви, а потом вдруг, в самом разгаре праздника, упал на пол и помер».