Виктория приложила руку к груди, представляя, что могло бы случиться, если бы Шерил довела дело до конца… Быть может, так стало бы даже лучше. Тори чувствовала, что устала жить, запутанная в паутине постоянных проблем и той боли, которые они ей преподносили. Иногда смерть не казалась для неё плохим выбором…. И лишь мимолетная мысль о суициде проскользнула в её голове. Мимолетная…
— Ты мог остановить её, не убивая, — произнесла Тори, поднимая взгляд на его хладнокровное лицо. — Ты мог много чего сделать, но выбрал то, что считал не самым правильным, а тем, что принесёт тебе наслаждение. Так ведь? Скажи честно, Ник, ты испытал удовольствие в процессе убийства Шерил?
Тори по-детски, совсем невинно поджала губы, каждой клеточкой своего тела желая услышать отрицательный ответ. Она смотрела в его бесчувственные глаза и, сжимая кулаки от страха, молила, чтобы он сказал «нет».
— Да, — кратко ответил Ник, разбивая все её оставшиеся надежды на маленькие острые осколки.
Она прикрыла веки, пытаясь вновь собраться, после очередного мощного удара. Сложно было смириться с тем, что любила и, как бы ни отрицала, продолжала любить мужчину, который испытывал неподдельное наслаждение, вонзая нож в горло предварительно запуганной до смерти девушки. Она любила безжалостного убийцу, позволяла ему окровавленными руками нежно касаться её лица, принимала его убийственные поцелуи и не знала, что спит с настоящим дьяволом…
Ник понимал, что не имеет права просить Викки смириться с его деятельностью, тем более после того, как она вынудила его признаться в извращённой форме удовольствия — смерти человека. Это явно стало последней точкой, и только сейчас он понял, что их не долгосрочные отношения не могли закончиться иначе. Всё шло к этому. Он знал, что будет эгоистично пытаться вернуть её. Викки действительно будет лучше без него.
Он также, как и она, пришёл к тому, что стоит спрятать далеко подальше всю симпатию к друг другу. Ник должен позволить этой девушке идти дальше, переступив через сумасшедший отрезок времени рядом с ним. Он опасен для неё, и, чтобы оградить её от себя, нельзя больше открыто проявлять свои чувства. Они должны вернуться в первоначальную точку, когда она его ненавидела, а он испытывал к ней только равнодушие. Так для неё будет лучше.
Чувство ненависти часто затмевает чувство боли. Пусть лучше она ненавидит его, чем страдает от терзающей душу предательской любви к «дьяволу».
— Поднимайся в свою комнату, Виктория! — прозвучал строгий голос Николаса.
— Ты будешь снова держать меня в плену? — Тори слегка приподняла брови, вовсе не удивляясь, что Ник вновь вернулся к ограничению её свободы.
— Да, ты знаешь слишком много, чтобы я мог отпустить тебя.
— Чего мелочится, мистер Рассел?! Просто убей меня и дело с концом! — выпалила Тори, не сразу понимая, что говорить столь провокационное предложение убийце чревато летальным исходом.
Ник смотрел на неё изучающим взглядом. Викки всё та же — упрямая, гордая и вспыльчивая девушка, которой стоило бы следить, что она говорит и кому. Если бы она сказала подобное не ему, а другому мужчине из криминальной среды, не питающему к ней чувств — это могло бы закончиться печально для неё. За ней нужен глаз да глаз, она несомненно способна вляпаться в неприятности без его присмотра.
— Чего молчишь? — бросила Тори, чувствуя, как в ней начинают закипать эмоции. — Размышляешь над тем, стоит убить или нет? Ты тоже так долго думал перед тем, как убить Шерил?
Тори вскрикнула от неожиданности, когда ощутила крепкую хватку Ника на своём подбородке. Он резко притянул её к себе, всмотревшись суровым взглядом в перепуганные глаза. Самое время научить её не провоцировать, ведь в будущем этот урок ей пригодится.
— Меня никогда не тревожит мысль о том, должен я убить или нет. Если настиг такой вопрос — значит, должен. Если ты так просишь, Виктория, то я несомненно готов воплотить твои желания!
Он схватил её за локоть, резко заставляя сойти с места, направляясь на кухню.
Тори пыталась упираться ногами в пол, чтобы остановить его, но её сила была не сравнима с его. Она вскрикнула, ухватившись ногтями за его руку, которой он крепко держал её.
— Что ты делаешь, дьявол? — выкрикнула она, чувствуя, как ужас подступает к горлу.
— Иду за ножом, — пояснил абсолютно спокойно Николас и, остановившись, посмотрел в её глаза. — Ты ведь сама сказала, что убить тебя будет лучше.
Тори отдернула свою руку из его ослабевшей хватки и молча уставилась в его строгий учительский взгляд.
— Не смей больше провоцировать таких, как я, Викки! — он сделал паузу. — А теперь быстро поднялась в комнату!
Тори тяжело проглотила ком в горле, желая выплеснуть на Николаса всю настигшую её ярость. Она чувствовала, как злость на его очередную выходку едва ли не толкала её вновь и вновь вспыльчиво демонстрировать свои эмоции, но на этот раз она смогла удержать их в себе. Тягаться в словесной схватке с Ником — это одно, но всё становится иначе, когда приходит понимание того, что он больше не тот, кем она его видела. Тори слишком сильно боялась Рассела даже тогда, когда не знала его истинного лица. Теперь — когда он прямо перед ней — быть прежней собой оказалось страшно.
Тори подарила ему взгляд, переполненный неподдельной ненавистью. Она спешно обернулась и почти что бегом направилась в сторону лестницы, скрывая потухшие глаза.
Закрывая за собой дверь, Тори прислонилась к ней, пытаясь восстановить нервное дыхание. Она прикрыла веки, вслушиваясь в тишину. Единственное, что ей сейчас нужно было — это побыть наедине с самой собой, чтобы наладить запутанные мысли. Вероятно, на это понадобится больше времени, чем она предполагает. Всё, что произошло сегодня, невозможно пожелать даже самому страшному врагу. На Тори ещё никогда не обрушивалось такое чувство разочарования в человеке, ведь этим человеком оказался тот, кто был самым близким и самым нужным.
Тори медленно ступила вперёд, присев на край кровати. Она сжалась, чувствуя, как до дрожи пробирает холод, несмотря на то, что за окном была тёплая ночь.
Ощущение одиночества вновь вернулось, но уже с новой силой. Стало сложнее справляться с этим чувством после того, как она уже испытала сверхблаженство, когда была не одна, а с Ником. Так резко вновь прыгнуть в пропасть оказалось самым болезненным падением.
Просидев словно статуя не менее часа, Тори вовсе не замечала течения времени. Казалось, оно остановилось. Она и не знала, как должна вести себя дальше; не знала, как должна жить. Сейчас казалось, что это конец, жизнь больше не имеет смысла, и лишь малейшая часть здравого смысла подсказывала, что за неё говорят свежие раны и бушующие эмоции. Всё в этом мире проходит, и у неё пройдёт. Говорят, время лечит, но так ли это, когда единственное, что имело смысл, теперь растворилось в воздухе? Поможет ли время в таком случае?
Подскочив на месте, когда резко открылась дверь, она округленными глазами уставилась на гостя в своей комнате. Ожидая увидеть Ника, она насупилась, ведь этим гостем оказался предатель Годвин.
— Привет, — тихо-тихо произнёс он и, осторожно закрывая за собой дверь, на цыпочках подошёл к Виктории.
— Убирайся, Годвин!
— Успокойся, я помочь хочу, — бросил он, забегав глазами по комнате. — Мне так стыдно, что я доложил на тебя. Ты должна понять меня: я боюсь за свою жизнь. Ты уже поняла, что Николас Морган способен уничтожить меня, не моргнув и глазом?!
Тори едва заметно кивнула, согласившись с Годвином.
— Я хочу хотя бы попытаться чем-то помочь, Тори, — продолжил парень. — Но не звонком в полицию. Если я хочу выжить в борьбе против Рассела, то нужно действовать куда жёстче. Нужно играть по его правилам. Ты понимаешь, о чём я?