— Что ты несёшь, женщина? — наконец-то смог произнести Ник, но его голос стал менее уверенным, чем прежде.
— Это правда! Мануэль вышел из тюрьмы и, проведав свою жену, понял, что она уже закрутила роман со своим работодателем — с Беном. Мануэль отомстил ей. Отомстил и Бену, который в тот момент не был виновен в том, что влюбился в твою мать. Он считал её свободной женщиной. Виной всему только Мануэль! Он лишил твою мать возможности жить! Он лишил тебя правды и ввёл в заблуждение, в котором ты находился до этого самого дня, Николас!
Ник сжал рукоять ножа с такой силой, что, казалось, мог сломать его напополам, как тростинку. К нему не сразу пришло понимание того, что Кэрол Далтон могла говорить правду. Сложно было вот так просто поверить, что он на протяжении стольких лет жил во лжи, ещё и работал вместе с тем, кто причинил непоправимый вред его матери. Разве можно вот так сразу поверить в это?
Неприятное чувство отвращения за каждый прожитый день рядом с «другом» по имени Мануэль, будоражило сознание. Кровь закипала от ярости, которая, казалось, могла попросту взорваться и уничтожить всё вокруг на расстоянии тысячи километров, подобно проснувшемуся вулкану.
Всё в один момент перевернулось. Вероятно, невозможно было найти человека, который мог пропитаться ненавистью больше, чем Ник сейчас. Ненавистью совместно с омерзением и закравшейся где-то глубоко внутри обидой болезненно пронзали острыми кинжалами до самых костей. В этом мире нет ничего более ужасного, чем душевная боль, Ник смог в этом убедиться. Это чувство способно убить человека, и для этого даже не понадобится никакого оружия.
В эту минуту Николас почувствовал себя сокрушенным. Полностью побеждённым. Это стало последней каплей. Мануэль Кано, умело играющий в игры на протяжении всей своей жизни, поплатится за каждую пролитую слезу обеих женщин, которых любит Николас. Его матери уже не помочь, а вот Виктория всё ещё в руках умелого манипулятора, и теперь Ник не сомневался, что Мануэль будет только счастлив лишить своего сына и её.
— Бен, что пообещал тебе Мануэль? Помимо того, что я оставлю тебе жизнь, дам больше, чем он. Просто скажи мне, где Виктория. Скажи и хоть один раз покажи, что ты способен быть нормальным отцом, — проговорил Ник, посмотрев вниз, на скривившегося от боли Бенджамина.
— Если бы я знал, то сказал бы. Правда, — невнятно прошептал Бен, заикаясь через слово.
Ник поднял руку выше, приложив кончик острого ножа к телу Бенджамина, к месту, где находились лёгкие.
— Пожалуйста, — прошептала Кэрол. Она встала на колени и сложила ладони, словно находилась на обряде в церкви. — Я умоляю, оставь мне хотя бы мужа. У меня погибла дочь. У меня больше никого нет, кроме мужа. Пощади, пожалуйста.
Ник смотрел в мокрые, заплаканные глаза Бенджамина и, долго размышляя, вынес свой вердикт:
— Когда я спасу твою дочь, Бен, она сама вынесет тебе приговор. Я сделаю всё, что она пожелает. Твоя жизнь зависит от её решения.
Николас резко встал на ноги и, крепко сжимая в руке нож, вышел из злосчастного дома.
Чувствуя собственную беспомощность, Ник растерянно остановился около своей машины и, облокотившись руками на крышу, опустил голову, чтобы поразмыслить: он не мог представить, что его могут загнать в угол. Мануэлю это удалось, и этот человек вёл с ним игру не только похитив Викторию — он делал это уже восемь лет.
Восемь лет…
Тяжело выдохнув, Николас выпрямился и продолжил судорожно набирать номер Мануэля. Всё напрасно. Он попросту исчез. Словно растворился в воздухе. Не было ни малейшей подсказки, где бы он мог прятать Викки. И если верить безумному парнишке на вокзале, то её время на исходе. Ник не может потерять её… Виктория является последней ниточкой сдерживающей его. Если её не станет, если он не сможет спасти её… этот мир содрогнется от его ярости.
От всколыхнувшего тишину пустынной улицы звонка телефона Ник резко выпрямился и широко раскрыл глаза, когда увидел на экране имя входящего: «Мануэль».
Спешно ответив на звонок, Ник нервозно ходил из стороны в сторону, ожидая хоть слово с противоположного конца провода.
— Ник, — внезапно он услышал своё имя, так приятно прозвучавшее из уст самого нужного человека. Викки.
Николас остановился на месте, не веря своим ушам. Быть не может!
— Викки? Скажи мне, где ты!
— Я не знаю, — её голос прозвучал слабо. Очень слабо, едва слышно.
— Не бойся, принцесса. В любом случае я найду тебя! Слышишь меня? — Ник со всех сил сжал в руках телефон, как только услышал на другом конце провода всхлипы и тяжёлое дыхание.
— Знаю, поэтому не боюсь, — произнесла она, неудачно пытаясь скрыть от Ника слёзы поглощающего её страха. — Ник, прости, что я ушла. Ты, наверное, не поверишь, что я могу сказать это, но ты должен знать, что я очень в тебе нуждаюсь. Это правда.
— Стой. Скажешь мне это, когда будешь рядом. Поняла? Соберись, Викки!
— Я не уверена, что смогу…
— Сможешь! Сможешь сказать много и сможешь услышать ещё больше от меня! Поняла? Скажи, что поняла!
Ник услышал только судорожные мычания. Она точно не могла больше ответить. Ник чувствовал её боль на расстоянии, и каждая её слеза была для него ранящей, словно спицы, проникающие глубоко под самую кожу.
— Ник, я знаю, как долго ты шёл к тому, что имеешь. Не соглашайся на условия Мануэля! — внезапно быстро протараторила Виктория, и следующее, что услышал Ник — это резкий шум и характерный звук пощёчины.
Николас буквально перестал дышать. Болезненный стон Виктории прервал умиротворённый голос Мануэля:
— Наконец-то могу поговорить с тобой, сынок, — бодро сказал мистер Кано, и его улыбка чувствовалась даже через телефонную связь.
— Отпусти девушку, трус, и давай решать наши личные проблемы на равных! — бросил Николас, ощущая, как в нём вновь разогрелось пламя, которые уже было невозможно потушить.
— Ник, когда ты подло отобрал у меня Мортал, ты думал, что оказался лучше, чем я? Как иронично. Я всё равно переиграл тебя. Видимо, ученик не всегда лучше своего учителя.
— Ты лишил меня матери, а теперь хочешь лишить и Виктории? Зачем тебе это? Тебе мало было того, что ты уже сделал? Ответь мне, зачем ты так поступаешь? Что руководит тобой? — Ник не мог удерживать своих демонов под контролем. Он не заметил, как перешёл на крик от чувства полной потерянности. Весь мир словно ополчился против него, и он ничего не мог сделать. Ничего!
— Николас, ты готов отказаться от Мортала ради этой девушки? Готов отдать мне в подчинение людей, которые служат тебе? Готов отдать своё такое ценное имя, Рассел?
— Забирай, чёртов ты сукин сын! Забирай, и пусть эта власть встанет тебе поперёк горла!
Ник замер, услышав сдавленный смех Мануэля, который, наслаждаясь моментом, не спешил отвечать.
— Я рад, что ты принял правильное решение. Видимо, тебе не по силам противостоять своему отцу. Я воспитал тебя; ты должен был понимать, что не стоит даже пытаться начинать войну со мной. Ты можешь забрать отродье жалкого Бенджамина Далтона, но я требую компенсацию за моральный ущерб, который ты предоставил мне, сынок.
— Что? Что ты несёшь, ущербный?
— Перестань ругаться. Мама тебя не учила, что это невоспитанно? Луиза не справилась с твоим воспитанием! — Мануэль сделал паузу. — Итак, чтобы получить Мортал, ты зверски убил стольких моих людей. Видимо, пора мне проделать то же самое с твоей девчонкой. У тебя десять минут: если не успеешь доехать по адресу, который сейчас поступит к тебе — я начну делать то, что делал ты с моими подчинёнными. Буду отрезать по одной части тела Виктории Далтон. Думаю, это более, чем честная сделка.
Услышав на другом конце привода лишь гудки завершённого звонка, Ник резко остановился на месте, сжимая руки в кулаки. Внутри горел пожар, и остатки здравого смысла в нём сгорали дотла. Несколько раз ударив кулаком по крыше автомобиля, не в силах дождаться проклятого сообщения с адресом, Ник ощущал, что может в любой момент взорваться, подобно ядерному оружию!