— Я… Я не знаю, — едва смогла ответить Тори и медленно стала подходить к камере с этой несчастной замученной девушкой.
— Меня Рейчел зовут, — дружелюбно проговорила она, слегка безумно улыбнувшись и протянув руку.
Тори стояла, будто замороженная статуя и лишь через мгновение вразумила, что будет уместным взаимно протянуть руку.
— Виктория, — ответила она, округлив от глубочайшего шока глаза.
— Помоги мне, Виктория, — прошептала девушка, заглянув в её карие, практически черные глаза, будто пытаясь проникнуть в душу. — Помоги мне. Помоги, прошу. Помоги.
Тори сделала шаг назад, надвинувшись на незнакомку, которая привела её в это чертовски пугающее место, отпрыгнула и сдавленно вскрикнула, приложив руку ко рту.
— Зачем ты привела меня сюда? Кто ты? Что это за место? — истерически крикнула Тори, тяжело дыша после знакомства с одной из печально оказавшихся здесь девушек. Она ощущала себя словно в психиатрической больнице. Обреченные глаза каждой из тех, что сидели за решётками, казались мертвыми. Они будто бы ожившие мертвецы, безжизненные и не имеющие в сердце и капли надежды на будущее. Страшное, ужасное зрелище, от которого хотелось скорее бежать и не оглядываться.
— Это место, где Мортал держит девушек для продажи в рабство.
— Ладно. Ладно! Хорошо! — Тори не контролировала свой голос. — Я буду молчать. Честное слово! Но зачем ты делаешь это? Зачем? Кто ты вообще? Зачем я здесь? Ник сказал меня закрыть здесь? Да, он так сказал. Боже мой, он сделал это.
Щеки Тори обожгли слезы. Она никогда ещё не плакала так много, как после знакомством с новым, абсолютно другим Николасом Морганом. Он заставлял её становиться совершенно иной версией себя. Той, которой никогда прежде не была. Беззащитной, слабой и трусливой. Каждый раз, когда Тори находила в себе силы противостоять Нику, он находил возможность раздавить её храбрость, будто маленькую букашку.
Виктория ощущала себя загнанной в угол. Чудовищная атмосфера давила на неё. Слезы непроизвольно стекали по щекам ручьем. Она ощутила себя сумасшедшей, которой уже давно пора лечиться в психиатрической больнице. Всё это казалось каким-то кошмаром или просто плодом её бурного воображения.
— Ты неправильно поняла, — ответила девушка, но продолжать говорить не смогла.
— Вы чертовы психопаты! Морган просто чудовище! Таких как он на костре сжигать надо!
Остальные девушки приблизились к решёткам, наблюдая за новенькой, которая не могла прийти в себя.
Незнакомка смотрела на то, как Тори поспешно вытирает слезы со щек раз за разом. Это было бесполезно. Слезы не останавливались.
— Прошу, выслушай меня, — девушка сделала шаг навстречу Тори. — Я помочь хочу. Морган не знает, что ты тут. И тебе лучше сейчас же успокоиться и выслушать меня. Это важно!
Тори затаила дыхание, уставившись на девушку. У неё появилось смутное желание выслушать эту весьма странную особу лишь потому, что в глазах незнакомки был точно такой же страх, как и у неё самой. Она выглядела будто бы её отражение в зеркале.
— Меня зовут Кэтти. Я работаю секретарем Николаса. Но на самом деле это лишь прикрытие. Я знаю все его грехи. Помогала упрятать сюда этих невинных девушек, — она сделала паузу, чтобы взглянуть на шокированное лицо Виктории.
— Зачем? — всё, что смогла спросить Тори, прикусив губу.
— Я боюсь его.
Тори замолкла, чтобы проглотить ком в горле. Этот ответ был очевиден. И спрашивать не нужно было. Она и сама молчит лишь потому, что боится проклятого Николаса Моргана! Он — дьявол. Он не человек. Его сердце переполнено жестокостью. В нем нет места для милосердия и уж тем более нет места для светлых искренних чувств.
— Я подслушала ваш разговор в кабинете. Ты знаешь, что он делает. Я не осмелилась помочь этим девушкам. Возможно, это сможешь сделать ты.
Незнакомка остановилась, недоговорив. Она уставилась на лицо Тори. Девушка истерически расхохоталась, прикрывая рот дрожащей ладоней.
— Значит, тебе страшно раскрыть подлости Моргана, и ты решила, что можно навлечь опасность на меня? Ты правда думаешь, что я такая идиотка, чтобы рисковать своей семьей и пойти против этого дьявола?
— Значит мы обе продолжим бояться и сидеть в углу, зная всю правду о их злодеяниях? — спросила Кэтти, чем заставила Тори замолкнуть. — Эти девушки будут проданы в рабство! А мы будем молчать, трусливо спрятавшись.
Тори иронично ухмыльнулась:
— Но ты просишь меня рисковать при том, что сама продолжаешь трусливо прятаться. Пойди в полицию и доложи всё о Мортале. Но ведь ты хочешь, чтобы это сделала я. Потому что боишься. Я не стану рисковать своими близкими. Как и ты.
Кэтти тяжело выдохнула, вполне понимая категоричную позицию Виктории. Ведь сама поступает абсолютно также.
— Прости, что привела тебя сюда. Я просто надеялась, что ты не будешь такой же трусливой, как я.
Тори едва ли могла стоять на ногах. Она оглянулась вокруг. Несчастные девушки, которым не повезло оказаться в этом аду, смотрели на неё полуживым взглядом и молчали. Не стали просить о помощи. Не кричали. Просто молчали. Они будто бы вовсе неживые и давно смирились со своей участью. Спокойствие этих несчастных скорее походило на то, что они под чем-то. Ведь в этом зале слишком тихо. Никто не плачет. Это явно ненормально. Очевидно, их насильно заставили успокоиться. Смириться.
Тори медленно пошла вперед, едва в состоянии рассматривать то, что находится вокруг неё. Разве она хоть когда-то могла подумать, что окажется в таком страшном месте? Никогда ещё ей не доводилось испытывать такой ужас. Никогда раньше она не боролась сама с собой. Помочь или не рисковать?! Этот выбор словно цепи, и они сковывали её целиком.
Она остановилась, дойдя в упор до стеклянной стены, которая открывала вид в другое помещение с медицинским принадлежностями.
— Что это? — тихо спросила Тори у Кэтти, которая шла по пятам.
— Здесь они что-то вкалывают девушкам, чтобы те были послушными.
Виктория устала поражаться тому, как жестоки эти люди. Всё продумано до мелочей. Не существует преисподней. Вот он, ад. На земле.
— Нам стоит уйти. Скоро должна прийти проверка, — проговорила Кэтти, но Тори будто бы и не слышала её вовсе. — Уходим!
Тори уставилась на больничную кровать в медицинском помещении, к которой было прикреплено множество аппаратов.
— Там кто-то лежит, — прошептала Тори, облокотившись руками на стекло.
— Понятное дело. Довели бедную. Пойдем, — Кэтти уже обернулась в обратную сторону, но Виктория и не сдвинулась с места. — Нам нужно уходить!
Тори сузила глаза, чтобы лучше видеть. Она пыталась опровергнуть то, что внезапно пришло в её голову. На кровати лежала не просто какая-то девушка, которой стало нехорошо. Это была уже довольно взрослая женщина. Весьма знакомая женщина. Луиза! Мать Ника!
Сердце в груди затрепетало ещё быстрее, чем раньше. Тори приоткрыла губы от удивления. Что Ник сделал с собственной мамой? Изверг во плоти! Сердце Тори переполнилось ненавистью также, как сердце Николаса жестокостью. И только теперь она поняла, что обязана вступить в эту борьбу. Его зверства не могут больше продолжаться. Николас Морган достоин наихудшего наказания. Он не продолжит калечить жизни невинным! Как бы страшно ни было, нужно хотя бы попробовать. В стороне стоять невозможно.
***
Тори отбросила пышные локоны назад, несколько раз поправляя длинное в пол платье. Стоять за кулисами и ждать свой выход оказалось страшнее, чем раньше. В университете, который пришлось забросить, она выходила на сцену с легкостью. Всегда мисс Далтон отличалась особой уверенностью в своих силах. Но сейчас совсем другая ситуация. Совершенно иная публика. Если раньше ей аплодировали студенты и преподаватели, то сейчас богатые привередливые мужчины, которые жаждут явно не её красивый голос послушать. Разве что, если это будут приятные стоны в постели.
— Готова? — спросила администратор Аманда, тепло улыбнувшись.
Тори несколько раз кивнула, не в силах ответить на вопрос. Пришлось соврать. Она явно не готова выходить на эту сцену к такой публике. Складывалось ощущение, что предстоит не только петь. Эти избалованные похотливые мужчины могут приобрести любую девушку, даже, если она не танцовщица.