Как только они выбрались на улицу, Тори глубоко вдохнула воздух. Она не ощущала этот приятный ветерок уже две недели. Дышать стало легче, чем в сыром холодном подвале, и она наслаждалась каждой секундой, которую могла провести вне того ужасного места, мысль о котором вызвала у неё желание скорейшей смерти.
Тори не вырывалась из рук Ника. Она положила голову на его плечо и просто ждала, что он придумает ещё. Прикрыв веки, Тори отчаянно надеялась, что новое заточение не будет подвалом. Пусть там будут хотя бы окна. Пожалуйста.
Девушка открыла глаза, ощутив внезапное тепло. Сощурившись от света, она поняла, что находится в здании. Ник поднимался по ступенькам на третий этаж своего особняка, чем заставил Тори неподдельно удивиться подобному ходу событий. Неужто этот дьявол решил запереть её в комнате своего дома? Это самый добрый поступок со стороны такого изверга.
Она ощутила, как он медленно наклоняется и аккуратно кладёт её на невероятно мягкую кровать. После суровой железной койки для гномика эта божественная огромная кровать казалась для неё райским наслаждением. Тори застыла, когда Ник был так близко, поправляя подушки около её головы.
Он на мгновение остановился, поймав её взгляд на себе. Глаза Викки были покрасневшими, тёмные круги вокруг них давали ему лишний раз понять, что он весьма перестарался с наказанием.
Ник поспешно отстранился и накрыл Викки тёплым одеялом, проконтролировав, чтобы нигде не было и малейшей дырочки, которая могла бы пропустить холодок. Он присел на край кровати, проверив, всё ли сделал для её уюта.
Тори смотрела на Ника, изучая его с некой отчужденностью. Невероятно, но факт в том, что человек, который сейчас перед ней, совсем не похож на того, кто был тогда в лесу и приказывал закапывать заживо её сестру. Он до невозможности непостоянен: тогда жестокий и агрессивный, сейчас — довольно славный и весьма заботливый. Это аномалия какая-то.
— Тебе тепло? — спросил он.
— Будет теплее, когда ты уйдёшь, — бросила Тори, искренне презирая его каждой клеточкой тела. Несмотря на его переменчивое настроение и проявление благосклонности к её болезни, Николас Морган всё также остаётся монстром, который искалечил её психику.
— Вынужден расстроить, но я не могу покинуть тебя, принцесса, — произнёс Ник. — Мне нужно ещё проконтролировать, чтобы ты выпила все таблетки.
Тори косо взглянула на него из-под одеяла.
— Ты с ума сошёл? — пробурчала она. — Ты мне тут не нужен. Нет. Не нужен.
— Хоть ты меня и недолюбливаешь, я всё же считаю, что оставлять тебя одну будет плохим решением.
— Плохим решением было рожать такого сына, как ты. Луиза никогда так не считала?
Ника не задело воспоминание о матери, которая восемь лет лежит в коме по вине Бенджамина Далтона. Сейчас Николас осознавал, что Викки готова сказать что-угодно, лишь бы причинить ему вред. Ведь словесная борьба — всё, что она могла себе позволить.
— Уверяю, что моя мать считала меня лучшим сыном на земле, — Ник позволил себе улыбнуться.
— Она, наверное, ещё никогда так не ошибалась.
— Ты права. Сомневаюсь, что сейчас бы она гордилась мной.
Тори умолкла, припомнив жуткую картину, которую удостоилась увидеть в подвале «Morgan’s Law». Луиза лежала там абсолютно без сознания. Что именно случилось с ней — совершенно неясно. Каким бы гадким человеком ни был Николас, Виктория отказывалась верить, что это он сделал с матерью. Такого ведь не может быть. Наверное.
— Главное, что ты гордишься собой, — проронила Тори.
— Заметил, тебе стало лучше для того, чтобы выказывать мне свое недовольство.
— Именно так. Внезапно стало легче, — парировала девушка.
Ник ухмыльнулся:
— Ты наверняка из могилы встанешь, лишь бы побурчать на меня.
Тори стиснула зубы, сдержав непонятную для неё улыбку. И с чего бы его слова вызвали в ней эту чёртову улыбку?!
Она лишь кивнула, полностью согласившись с ним. Вероятно, он хорошо уяснил, что Тори искренне его ненавидит и воспользуется любым шансом, чтобы сделать ему хуже. Жаль, что кроме слов, она ни на что больше не способна. Силы не равны. Борьба с Ником просто нереальна. Он невероятно силён по сравнению с ней и её мизерными возможностями.
— Ты же не будешь спать со мной? — спросила с опаской Тори.
— О чём ты?! Конечно нет. Ты же придушишь меня во сне, — ответил Ник, притворно исказив лицо в испуге.
Тори смотрела на него с неким недоверием, всё ещё не веря, что Николас Морган может быть настолько простым в общении. Словно он не заставил её пережить две недели ада в тайном подвале около своего особняка. Сейчас это совершенно другой человек. Он или просто пожалел её из-за плохого состояния, или же Ник просто страдает раздвоением личности.
— С удовольствием сделала бы это.
— Я совсем не сомневался. Хотя, вряд ли у тебя хватило бы сил на меня, — произнёс Ник, и Тори недовольно хмыкнула.
— Поверь: то, как сильно я ненавижу тебя, поможет справиться с любым. Даже с тобой, Морган.
— Рад, что придаю тебе столько мотивации, тыковка, — он ухмыльнулся и рывком поднялся на ноги.
Тори каждую секунду чувствовала исходящую от Николаса опасность. Она ожидала, что сейчас он вновь станет тем монстром, которым она видела его в последний раз перед своим заточением. Такого Ника она больше не хотела лицезреть. Он внушал тот страх, который способен лишить рассудка. Из своего опыта Тори смогла уразуметь, что настолько деспотичный Николас Морган бывает только в случае, если его разозлить и не выполнять данных им приказов. В остальном этого молодого человека можно назвать душкой… Даже в мыслях словосочетание «Ник — душка» звучит неправдоподобно.
— Принесу тебе таблетки, — он остановился около двери и обернулся. — Надеюсь, ты не сбежишь.
— Ты всё равно догонишь. Дьявол, — сузив глаза, проговорила Тори, за что удостоилась его довольно кивка. Он отметил её вполне удовлетворительный ответ, после чего покинул комнату.
Тори не расслышала характерного звука закрывающегося замка. Значит, Ник оставил её без присмотра и оставил дверь открытой. На мгновение девушка ощутила дикое желание наплевать на своё состояние и рвануться куда глаза глядят. Не важно, получится у неё или нет, но она должна хотя бы попробовать.
Тори откинула одеяло и уже было ступила ногами на пол, как мгновенно замерла на месте. Гвинет. Нельзя позволить ей остаться наедине с Ником. Она очень ранима и не сможет выдержать напора, который так умело демонстрировал Морган. Он задавит её своим авторитетом и твёрдым характером. Тори же в свою очередь всячески пыталась отбиваться от него, применяя те же методы, что и он. Сарказм, цинизм и грубость. Гвинет так не сможет. Она наверняка скорее потеряет рассудок в присутствии Ника, чем сможет произнести хотя бы слово.
С другой стороны, если она сбежит, то сможет доложить в полицию о местонахождении Гвинет, и они всей семьёй сбегут на край света, спрячутся в самой глухой деревне, но будут освобождены от дьявола в лице Николаса Моргана.
Тори резко ступила вперёд, схватившись за ручку двери. Затаив дыхание, она вышла, медленно прокрадываясь по коридору. В доме было тихо, будто бы они находились в храме. Приближаясь к лестнице, Тори осторожно выглянула и, ничего не заметив, проложила путь вниз. Не издавая ни звука, она тише кошки прокралась, ступив на первый этаж.
Припомнив путь, которым Ник донёс её сюда, Виктория прошла вправо, проходя зал с невероятно высоким потолком. Помещение оказалось подобающее атмосфере тёмной викторианской романтики и магии: на вытянутых арочных окнах были использованы решётчатая раскладка и плотные шторы из тяжёлых дорогих тканей с пышной искусной драпировкой, кистями и бахромой.
Стены были черными. В сочетании с жемчужно-белым потолком и тяжёлой мебелью этот вариант производил величественное впечатление.
Тори неосознанно оценила дизайн даже в столь ужасных обстоятельствах и прошла дальше. В поле зрения попала та самая высокая дверь, через которую Ник внёс её в дом. Пленница часто заморгала, чтобы прояснить взор. Одолевавшая её болезнь напоминала о себе каждую секунду, но прямо сейчас девушка чувствовала себя здоровее любого человека, чтобы бежать со всех ног.