— Почему я не удивлена?!
— На самом деле, я всего лишь хотел проверить, спишь ли ты, мисс Далтон. Оказывается, ты смотришь вдаль и мечтаешь, как настоящая принцесса.
Тори уловила его насмешливый тон и едва сдержалась от саркастичного ответа.
— Как твоё самочувствие? — он заметил её ехидное выражение лица и добавил. — Подожди. Я знаю сам. Сейчас ты скажешь, что без меня было бы лучше.
Тори закрыла рот и опустила взгляд. Он был абсолютно прав. Буквально снял с языка.
— Я успел изучить тебя. Надеюсь, ты не собираешься умирать от болезни: в моём доме можно умирать только от пули.
Тори невольно усмехнулась, уже вовсе привыкнув к юмору этого человека. То, что на его лице не видно ни малейшего проявления улыбки, вовсе не значило, что он говорил всерьёз. Хотя, это не точно. Тут нужно различать тонкую грань. Тори ещё стоило бы попрактиковать свои навыки в разборе когда Ник шутит, а когда говорит вполне серьёзно.
— Виктория Далтон не может умереть просто от болезни. В этом нет сенсации, — бросила Тори.
— Без проблем. Если ты продолжишь испытывать моё терпение своим отвратным характером, то я смогу организовать тебе такую смерть, что будут гудеть во всех новостях о твоем имени. Ты же любишь публичность.
— Ох, весьма мило, Ник, — широко улыбнулась Тори, показывая белоснежные зубки.
— Ещё бы, — Николас позволил себе слегка улыбнуться, не отводя взгляд от обворожительной Викки, которая просто издевалась над ним, стоя почти что нагишом.
Тори опустила голову, давая затекшей шее передохнуть от созерцания слишком уж высокого Николаса. Она отметила, что рядом с ним кажется дюймовочкой. Он же — высокий, широкоплечий и статный — выглядел настоящим великаном. Это ещё одна причина его довольно угрожающего вида. Не зря она прозвала его «Дьяволом»: Морган соответствовал этому даже внешне.
Ник устремил свой взгляд на румяные щёки Тори. Она охватила себя руками, будто бы желала спрятаться от внезапного порыва ветра. Протянулась ладонь, чтобы коснуться её лба для очередной проверки температуры, но Викки ловко увернулась, не позволив прикоснуться к себе.
— Не зли меня, Виктория, — голос Ника прозвучал строго, будто он был учителем, который отчитывает свою студентку.
Сделав шаг в сторону Тори, Ник охватил её талию рукой и больше не позволил непокорной пленнице выскользнуть. Несмотря на недовольное кислое лицо сопротивляющейся Викки, он смог наклониться и коснуться губами её лба.
Тори обомлела. После столь ярого противостояния его сильной хватке, она замерла, словно статуя. Неожиданное прикосновение губ, а не ладони, заставило её тревожно сглотнуть ком в горле. Не так он должен был проверять температуру. Точно не так.
Ник был доволен её покорностью. Если бы он знал, как заставить эту девушку смиренно стоять — поцеловал бы её раньше. Хороший метод, чтобы успокоить женщину.
— У тебя жар, мисс Далтон. Почему ты ещё не в кровати? Мне, видимо, самому нужно взяться за твоё лечение! — говорил он, насупив брови.
Тори подняла голову вверх, взглянув невинными глазками на его строгое лицо. Она чувствовала себя будто на ковре у начальника. Ник примерно так и выглядел, отчитывая за неподобающее поведение. В их случае — за неответственное лечение. Ведь действительно, своевременный приём лекарств — последнее, о чём она могла думать: в её голове были лишь Годвин, Гвинет, отец и девушки в подвале «Morgan’s Law».
Тори захлопала ресницами, ощущая себя виноватой. Вероятно, серьёзный взгляд Ника действовал на неё магически. Он внушал свою правоту, и она невольно сочла, что провинилась.
Ник был до глубины души поражён тому, как в его руках эта непокорная, острая на язык девчонка превратилась в ангелочка, не смеющего ему перечить. Такое бывает настолько редко, что стоило бы хорошенько запомнить этот момент. Ведь он может не повториться. Тори и покорность несовместимы.
Он опустил взгляд с её глаз на алые пухлые губы. Его фантазия предательски вновь ожила, что было весьма не вовремя. Ник едва мог сдерживать маниакальное желание повторить их поцелуй в клубе. Это было давно и при других обстоятельствах. Он больше не имеет права на это, доставив этой девушке столько страданий и боли. Если бы размеры её ненависти к нему можно было с чем-то сравнить — эта ненависть была бы больше Эвереста.
— Иди в кровать, — проговорил Ник, отбросив свои тайные порывы.
Тори будто бы отрезвела от его слов и, часто заморгав, приложила усилие, чтобы освободиться из его крепких объятий.
Она поправила невидимые складки на своём пеньюаре и только сейчас смогла осознать, как непристойно выглядит перед этим дьяволом. Он не может видеть её практически обнаженной: шёлковое платьице едва прикрывало оголённое тело.
— Отвернись! — внезапно бросила она, чем вызвала на его лице удивлённую ухмылку.
— Проснулась, — прошептал он, поражаясь некоторым довольно странным выходкам женщин. Минуту назад она не знала, что одета также, как и сейчас?
Тори, не проследив за тем, отвернулся ли он, бегом направилась в комнату и, заскочив в кровать, до подбородка натянула одеяло.
Ник последовал за ней и слегка прикрыл дверь на балкон, чтобы уменьшить сквозняк. Остановившись возле тумбы, на которой стояли микстуры и различные таблетки, он включил маленький настольный светильник, в первую очередь взял жаропонижающее и протянул его своей непослушной пациентке.
Девушка высунула руки из-под одеяла и смиренно приняла таблетку в ладонь, после чего в другую руку взяла стакан.
— Это что у нас, — прошептал он и, присев на край кровати, сосредоточенно вчитывался в инструкцию очередной пачки с таблетками, к которой Тори даже не притронулась.
Виктория уставилась на профиль Ника, не в состоянии отвести взгляд. Он в эту секунду был так озадачен её надёжным лечением, что на мгновение показался ей даже милым. Нет, Моргана сложно в обычной жизни назвать таким словом, ведь он далек от добродушия и светлых чувств. Его скорее можно назвать жестоким, грубым и саркастичным. Но именно в эту минуту Ник показался ей другим. Возможно, она раньше не имела возможности заметить, что в нём осталось что-то хорошее, до чего ещё не добралась чернота? По большей части, Тори не верила в это: Ник проявил себя во всех красках бессердечия, и сложно представить, что он может чувствовать что-то искреннее и светлое.
Тори не заметила расцветающей на своём лице улыбки, когда Ник насупил брови и перечитал уже вторую инструкцию. Сейчас он больше казался заботливым доктором и уж точно не преступником с масштабными бесчеловечными амбициями.
Кто бы мог назвать его убийцей, глядя на это очаровательное зрелище?
Тори спешно отвернулась, как только Ник поднял голову и посмотрел на неё.
— Значит, вот эти будешь принимать два раза в день. После еды. Они противовирусные. Не пропускай приём, будь добра: я проверю! — говорил он в своей особенно угрожающей манере, которая сейчас на удивление казалась даже добродушной.
— А если пропущу? — не смогла промолчать Тори и глазами, полными вызова, посмотрела на его недовольное лицо.
— Будешь наказана, — кратко ответил Ник.
— Опять запрёшь меня в подвале?
Ник ухмыльнулся, отводя лукавый взгляд:
— Могу сделать это и в подвале.
Тори насупила брови, надеясь, что её фантазия подсказывала ей неправильный исход нового наказания Ника.
— Тогда точно не пропущу приём таблеток, — произнесла Виктория, хитро улыбаясь, чтобы он даже не посмел думать о том наказании, которое сейчас у него на уме.
— Очень жаль, — Ник посмотрел в её кошачьи глаза. Она не выглядела раздражённой после его неоднозначного ответа, который оба очень хорошо поняли. Она была всё также недоступна, словно снежная королева, но, кажется, лёд дал трещину.
— Можешь уходить. Я буду спать, — Тори не стала дожидаться, пока он соизволит покинуть комнату. Протянув руку, она выключила свет. Умостившись удобно в кровати, девушка натянула одеяло и, отвернувшись в другую сторону, показательно закрыла веки.
— Пока у тебя не спадёт жар, не могу уйти, — ответил Ник и облокотился спиной на подлокотник большой королевской кровати.