— Кто ты, Годвин? Время рассказать мне правду, пока я не прострелил тебе кое-что другое, — Ник указал дулом револьвера в зону паха Годвину.
Парнишка панически запротестовал, сжимая рукой окровавленное плечо. На его лице появись мокрые потоки. Слёзы стекали быстро, как будто стали рекой.
Тори сделала маленький шаг назад, понимая, что Ник доведёт дело до конца и Годвин будет разоблачён. Парень уже сейчас едва мог стоять, его колени тряслись, будто под ногами сейчас рухнет земля: он точно не станет хранить секреты. Это будет означать лишь то, что Викторию от Николаса уже никто не спасет. Одно слово Годвина об их прошлом весьма не долгосрочном сотрудничестве — и ей придёт конец.
Тори подпрыгнула на месте, как только прозвучал очередной выстрел. Рёв Годвина вновь пронзил тишину, словно острым кинжалом. Парень снова схватился за раненое плечо, в которое Ник выстрелил второй раз, попадая в то же место.
Виктория ощутила, как озноб пробрал её тело. Она никогда не видела столько жестокости своими глазами. Наблюдать за медленными страданиями Годвина было выше её сил. Не было бы так ужасно, если бы Ник сразу пустил ему пулю в голову, лишая человека возможности пережить столько боли. Это бесчеловечно, жестоко и самое главное, что для Ника эта картина была более, чем нормальной: он выглядел так спокойно, словно не стреляет в живого человека, а всего лишь играет в тир.
— Я скажу. Скажу, — промычал обессиленно Годвин, посмотрев полными слёз глазами на Ника. — Только перестань. Пожалуйста. Прошу, не делай больше. Мне больно. Я всё скажу.
— Я весь во внимании, — абсолютно умиротворённо проговорил Николас и опустил пистолет.
Годвин взял паузу, чтобы промычать что-то неразборчивое. Он шмыгнул носом, пытаясь прояснить затуманенный взор, и посмотрел из-под чёрный густых бровей на загнанную в угол Викторию. Она стояла, сжимая в мокрых от холодного пота руках ворот собственной кофты. В её глазах застыла молчаливая мольба о спасении. Если он сдаст Викторию, Ник больше не пощадит её. Он и так относился к ней в последнее время более, чем лояльно.
— Мне рассказала о тебе она, — прошептал Годвин.
Тори широко округлила глаза и, казалось, перестала дышать. Всё тело сжалось, будто её сковали цепями, и земля мгновенно ушла из-под ног.
Ник посмотрел в направлении взгляда Годвина: парень указывал на милую и послушную секретаршу Кэтти, которая, не выходя на балкон, продолжала стоять в спальне. Девушка забегала перепуганными глазами, и это стало лучшим показателем её вины.
Преисполненная шоком Виктория посмотрела на неё. Девушка панически заправила за ухо чёрные, как уголь, волосы и поправила свою блузку, словно не знала, куда деть руки. Стало видно, как страх полностью овладел и её телом, и сознанием.
— Кэтти? Серьёзно? Тебе действительно так сильно хочется в могилу? Я организую, не сомневайся. Но, думаю, зря ты не оправдала моего доверия, — говорил Ник, и его голос звучал спокойно.
Виктория уже успела узнать этого человека. Его спокойствие — предвестник бури.
— Она рассказала о девушках, которых вы с Мануэлем Кано продаёте в рабство, — протараторил как можно быстрее Годвин, после чего издал мучительный стон, прикасаясь к своему раненному дважды плечу.
Ник медленными размеренными шагами прошёл в спальню, надвигаясь на Кэтти, будто вестник смерти. Девушка содрогалась всем телом с каждым его шагом в её сторону, словно была готова немедленно упасть на колени и молить о прощении.
Тори тяжело сглотнула ком в горле. Кэтти рассказала о преступлениях Николаса Моргана не Годвину, а ей, и — если следовать справедливому исходу — наказание заслуживает не только Кэтти. Тори тяжело вдохнула, не решаясь вмешаться и рассказать всю правду. Внутри сражались её светлая, честная сторона с тёмной и безнравственной. Мгновенно отбросив размышления, Тори сделала уверенный шаг вперёд.
— Стой, — едва слышно прошептал Годвин, чтобы Николас не смог услышать его слов. — Не говори ему. Он убьёт тебя.
Тори сжала руки в кулаки, больно впиваясь ногтями в кожу. Она перевела взгляд от измученного Годвина, которому Ник преподнёс урок, на перепуганную Кэтти, которой ещё предстояло быть наказанной.
— У тебя есть пять минут, чтобы убежать, Кэтти, — прозвучало решение Николаса насчёт предательницы, которая осмелилась встать у него на пути. — Не успеешь, и я буду рад выпустить из своего пистолета уже третью пулю на сегодняшний день: в этот раз на поражение.
Кэтти замерла. Страх оковал её. Она не могла сойти с места и просто продолжала смотреть на Николаса большими зелёными глазами.
— Советую уже бежать, пока жива, — любезно произнёс Ник, слегка улыбнувшись, так тепло и нежно, будто признался в любви.
Кэтти сделала несколько неуверенных шагов назад и, как только шок покинул её и настигла реальность, она рванула со всех ног прочь из комнаты.
Ник вновь вернулся на балкон, откуда был замечательный вид на единственный открытый выход из дома, откуда вот-вот должна была выбежать его милая секретарша, которая была настолько глупа, чтобы пытаться его обхитрить.
— Ты же не убьешь её, — неуверенно проговорила Тори, остановившись рядом с Ником. — Скажи, что нет.
— Нельзя обманывать и пытаться встать на моём пути. Если что-то не ясно в этом простом правиле — добро пожаловать в могилу.
— Кэтти не знала, что ты хотел помочь тем девушкам. Она хотела спасти их.
— Нужно быть полной идиоткой, чтобы лезть в дела, которые тебе не по силам, — говорил Николас, многозначительно поглядывая на Викторию.
Тори подняла ресницы вверх, вглядываясь в тёмные, полные серьёзности глаза Николаса:
— Ник, я знаю, что ты способен прощать ошибки. Ты не такой жестокий, каким хочешь казаться. Я вижу это, — она прикусила губу, чувствуя себя неловко. — Я знаю тебя слишком долго, чтобы не видеть в тебе того хорошего парня, которым ты был. Не скрывай его.
Тори поменялась в лице, как только увидела едкую ухмылку Ника. Он, кажется, не воспринял её слова всерьёз — она лишь позабавила его.
— Ты ждёшь, что сейчас чудовище, которым ты меня называла, расчувствуется и превратится в прекрасного принца? Как мило, Викки, сейчас пущу слезу.
Тори насупила брови, сложив руки на груди:
— Николас Морган, прекращай себя так вести!
Ник в удивлении округлил глаза. Эта девочка не промах.
— Продолжай злиться. Это сексуально.
Тори закатила глаза, тяжело выдыхая. Бесполезно что-то говорить этому человеку — он всё равно сделает всё так, как хочется только ему. Как Ник уже говорил: существуют лишь его правила, и никто не в праве оспаривать их.
Ник перевёл взгляд вниз. Из дома уже успела выбежать Кэтти. Она впопыхах бежала вперёд, чтобы скорее добраться до выхода из двора. Девушка неслась, как смерч, в страхе за собственную жизнь. Она едва ли не путалась в своих же ногах, и ещё мгновение — рухнула бы на землю.
— Ник! — выкрикнула в ужасе Виктория, как только он медленно приподнял свой револьвер. — Пожалуйста! Не делай!
Николас недовольно нахмурил брови, как только Тори, набравшись — кто знает откуда? — смелости, схватилась за его руку, в которой он держал оружие.
— Ты, кажется, забыла, что не бессмертная, Викки, — сделал предупреждение он, и ей повезет, если она уловит скрытый смысл в его словах.
Тори осознавала, на что подписывается, когда пытается удержать Николаса Моргана от того, что он задумал, но в эту секунду в её голове будто бы что-то перемкнуло: она вовсе забыла о самосохранении; в её глазах была лишь вина за то, что сейчас она стоит на балконе, а Кэтти бежит от смерти, хотя виновны они обе.
— Ник, дай ей хотя бы шанс! Что ты за человек такой?
— Если ты так сильно переживаешь за неё — то беги и помоги, — проговорил Ник, чем поставил Викторию в ступор. Она вовсе не поняла, о чём он говорит. — Если успеешь показать ей подвал, в котором сидит твоя сестра, то пусть будет по-твоему, принцесса. Время на исходе.
Тори не размышляла ни секунды перед тем, как соскочить с места и рвануться на помощь несчастной Кэтти.