— Ты прав. Лидер здесь ты. Надеюсь, ты вспомнишь о своих обязанностях и обещаниях.
— Это не меняет того, что ты вновь пошатнул мой авторитет. Никакого уважения. Что я тебе говорил в прошлый раз? Терпеть такое не стану! Ты заслуживаешь наказания.
Тори широко округлила глаза, не заметив, как сердце участило свой темп. Она резко подняла голову, чтобы посмотреть на Ника, потом вновь перевела тревожный взгляд на Мануэля.
— Ты знаешь, что нужно делать, — бросил Мануэль и, обернувшись на пятках, направился к своему месту, где раскинулся словно настоящий король. Не хватало только короны.
Тори насупила брови, не понимая, о чём, собственно, шла речь. Что за наказание? Что должен знать Ник?
— Иди в гримёрку, Викки. Закрой дверь и не выходи, чтобы не услышала, — прошептал Ник, слегка наклонив голову.
Тори перепуганными щенячьими глазами уставилась на него. Он был спокоен, но происходящее явно давало понять, что ничего хорошего не стоило ожидать.
— Ч-что? Ник, скажи мне, что происходит?
— Происходит то, что ты хотела, — Ник слегка улыбнулся. — Иди давай.
Тори застыла, изучая Николаса словно картину. Она ощутила его лёгкий толчок в поясницу и всё же смогла сделать шаг в сторону. Приблизившись к двери, ведущей в помещение для персонала, она обернулась, взглянув на Ника. Он скинул пиджак и аккуратно повесил его на плечики стула. Виктория насупилась, не понимая, что он делает. Зачем он начал расстёгивать рубашку?
В зале послышались довольные возгласы давно известного Кэма. Тори посмотрела в его сторону. Если этот тип радуется — значит, следует ожидать беды. Этот человек ненавидел Николаса. Судя по его широкой улыбке, прямо сейчас Ник получит не очень-то гуманное наказание. В Мортале иначе и не бывало.
Тори посмотрела на Мануэля. Он, как всегда, прикурил толстую кубинскую сигару и с огромным интересом следил за представлением.
Возле Ника собралась целая очередь. Люди стояли один за другим, и каждый потянулся к карману. Зачем?
Ник скинул рубашку, обнажая каменный торс. Тори следила за каждым его движением. Она поражённо приоткрыла губы, заметив на его спине несколько длинных шрамов. Она прикрыла рот ладонью, чтобы не издать ни звука.
Тори столь сильно увлеклась изучением шрамов Ника, что не заметила, как наказание пришло в действие. Как бы она ни пыталась молчать, увиденное заставило панически вскрикнуть.
Ник стоял, схватившись руками за барный стул, а те, что выстроились в очередь, подходили по-одному с острыми ножами в руке и оставляли медленные и мучительные порезы на спине провинившегося.
Тори обомлела, увидев потоки бордовой крови на широкой спине Николаса, который стоял смиренно, даже не вздрогнув. Его лицо осталось бесстрастным, будто бы вокруг него ничего не происходило.
Виктория тяжело сглотнула поступивший к горлу ком. Она сжала руки в кулаки, закипая от несправедливости наказания: Ник всего лишь напомнил Мануэлю то, что тот и так должен был знать! Что он за лидер, если поступает столь жестоко со своими доверенными людьми, лишь заметив какой-то порыв неуважения к себе? Какая глупость!
Тори взглянула в сторону, где стояла Шерил. Блондинка едва сдерживала слёзы, глядя на это зрелище, но всё равно продолжала в страхе за себя молчать.
Тори вновь перевела взгляд на ужасную, несправедливую пытку вовсе не виновного человека. Нет, Ника нельзя назвать полностью невиновным, но прямо сейчас так и было. Она посмотрела на следующего в очереди на издевательство — это был Кэм. В его руках был не карманный ножик, как у всех: этот парень успел сбегать на кухню, чтобы обеспечить себе звание худшего палача для Николаса — он держал кухонный, далеко не маленький нож.
Как только Кэм подошёл к Нику, Тори не устояла на месте:
— Эй! Ты! — бросила она, чем неплохо привлекла к себе внимание. — Не смей прикасаться к нему!
После застывшей тишины в зале послышались насмешки. Столь глупо было вмешиваться в то, чего она никак не могла бы остановить. Что бы ни делала — это не в её силах.
— Что за средневековье здесь происходит? — говорила Тори, пока в ней внезапно появилась смелость. — Вы в каком веке находитесь? Звери!
Мануэль поражённо поднял брови. Естественно, ни одна из девушек, похищенных для рабства, не была настолько храбра, чтобы вмешиваться в дела Мортала. Но Мануэль предполагал, что дочь Далтона способна на это: она не пережила все круги ада, прибыв сюда. Ник буквально сразу стал её «покровителем», лишь это придавало ей сил. Но сейчас она ошиблась. Время на её безрассудное поведение вышло.
— Хочешь присоединиться к Нику? — спросил Мануэль, взглянув на Викторию. — Я тебе это устрою.
— Забудь о ней, Мануэль, — прозвучал голос Ника. — Она не стоит усилий. От одного пореза упадёт в обморок. Слабая натура.
Тори взглянула на Ника, встретившись с ним глазами. Он насупил брови и выглядел чрезвычайно сердитым. Намёк понятен. Он очень зол, что она смела не послушаться его. Не заперлась в гримёрной и уж тем более не молчала.
— Кэм, продолжай, — прозвучало разрешение Мануэля. — Каждый должен знать своё место. Ник — не исключение, как бы сильно я не уважал его.
Тори до боли прикусила губу, когда Кэм исполнил указание. Теперь-то Ник изменился в лице. Стало определенно понятно, что он не из камня и всё-таки может чувствовать боль. До этого самого момента Тори переполняло ощущение, что Ник слишком силён, чтобы что-либо ощущать. Казалось, коснись он огня — не пошевельнётся. Оказалось, она ошибалась: даже самый сильный может быть в какой-то момент слабым.
Тори прижала ко рту сжатый кулак, чтобы молчать. Это казалось слишком сложной задачей. Она ощущала себя вновь беспомощной, не способной стать полезной. Боль Ника — её вина. И, осознавая этот факт, Тори не могла стоять на месте. Не могла. Она опустила взгляд, прикусывая нижнюю губу, когда видеть продолжение казалось пыткой даже для неё. Будто бы это она стояла там, на его месте.
— Хватит, — наконец-то прозвучал голос Мануэля.
Виктория с облегчением выдохнула. Так легко ей становилось лишь тогда, когда после инцидента с закапыванием Гвинет в лесу Ник смиловался и оставил ей жизнь.
— Будет вам урок. Проявляйте уважение к своему лидеру, — повторил Мануэль, чтобы каждому было неповадно.
— Ага, поговори мне тут, — прошептала Тори, гневно сжимая кулаки. — Тебе только фермой управлять. Лидер недоделанный.
Виктория косо взглянула на одну из танцовщиц, которая стояла около неё. Девушка попыталась скрыть улыбку, после того, как до неё донеслись слова Тори.
Тори сделала шаг в сторону Ника, но мгновенно остановилась, увидев, как быстро помчалась к нему Шерил. Вероятно, его девушка сейчас будет полезнее, чем та, что не умеет держать язык за зубами и становится причиной всех бед.
***
Мануэль, закинув ногу на ногу, изучал взглядом своего родного сына, который, выпрямившись, слегка поморщился, ощущая неприятную резкую боль в спине. Мануэлю вовсе не было жаль его. Боль — временное. Главное, что это было в целях воспитания, а не просто так: Ник — будущий лидер, и ему стоило преподать урок. Так он будет набираться опыта быстрее, чем если бы Мануэль давал ему слишком много поблажек. Стоило бы уже готовить замену себе. Сын займёт место отца, но точно не в ближайшие десять лет. Мануэль Кано считал себя ещё далеко не беспомощным. Сейчас делиться Морталом он бы не смог: слишком велика цена Мортала… Даже для собственного сына.
Мануэль сузил глаза, заметив неловко сжавшуюся Викторию Далтон, смотрящую на то, как Шерил трепетно касается руки его сына. Во взгляде этой девчонки никогда не было стольких переживаний за Николаса. С чего бы? Чувствует свою вину? Не зря. Она послужила причиной произошедшего сейчас и, несомненно, может искалечить жизнь Нику в будущем, если он продолжит держать потаскуху Далтон рядом с собой. Она притягивала к себе неприятности, и Ник всегда бы решал все её проблемы. В сыне всё ещё осталось то, что Мануэль столько лет пытался искоренить: сочувствие к тому, кто нуждается в помощи. Возможно, ещё несколько лет и Мануэлю удалось бы полностью избавиться от этого качества Ника, но прямо сейчас сын сделал не шаг вперед, а лишь назад, прочувствовавшись страданиями дочки Далтона.