Тори поставила руки на стол, невольно изгибаясь от ощущения столь трепетных касаний губ мужчины в месте, где она ранее даже запрещала к себе касаться…
Виктория вздрогнула, чувствуя, как Ник позволил себе расстегнуть верхние пуговицы её блузки и скользнуть рукой под бюстгальтер. Её резкое сопротивление Николас не принял. Он на мгновение поднял взгляд на её лицо, буквально приказывая в молчаливой форме не шевелиться. Положив большой палец на набухший сосок девушки, он стал медленно массировать, обводить вокруг…
— Расслабься, — прошептал он. — Я не сделаю тебе плохо.
Тори выдохнула, не сразу прислушавшись к словам Ника. Она едва сдерживалась, чтобы не остановить его в момент, когда ощутила пальцы на своей спине. Легкими успокаивающими движениями он гладил её тело и, понимая, что дыхание девушки вновь выровнялось, ловко расстегнул её бюстгальтер.
Тори забыла о предрассудках и всех окутавших её страхах, ощутив нежное, трепетное касание влажных губ Ника к своей чувственной груди. Она прикрыла веки и положила руку на его голову, невольно сжимая пальцами тёмные волосы. Никогда прежде она не испытывала столь острых, одурманивающих чувств, и сейчас вовсе не хотелось прекращать невероятные эмоции, полностью опьянившие её лучше дорогостоящего виски.
Ранее Тори легко могла закончить флирт лишь на поцелуе с парнем. Большего особо и не хотелось, но что с ней происходило рядом с Николасом Морганом — оставалось неразгаданной загадкой. Сейчас он буквально лишил её рассудка…
Тори отрезвела от собственных чувств, как только из-за двери раздался тарабанящий стук. Ник нехотя приподнял голову, желая задушить собственными руками того, кто посмел прервать этот момент.
— Ник! Мануэль срочно зовёт нас! Ник! Слышишь? — прокричал Джим. — Ник!
— Я слышу! — буквально прорычал Николас. — Подождёт. Не умрёт.
— Застрелили Эда.
Ник закатил глаза. Застрелить Эда — было задание Николаса, которое он поручил Картеру. Как ведь не вовремя это задание было выполнено: Викки ещё никогда не была настолько доступна ему. Он почти достиг желаемой цели, мучающей его бурную фантазию ещё с её прибытия в этот клуб. Чёрт побери Картера за его пунктуальность!
Тори подняла взгляд на Ника и спешно застегнула свой бюстгальтер. Она ловко увернулась и, спрыгнув со стола, начала маниакально поправлять свои волосы, будто бы те были в бешенном беспорядке.
Она медленно обернулась к Нику и мгновенно замерла, уставившись на его мускулистую, истерзанную порезами спину.
— Ник, — прошептала она, ощущая себя робко после такой необдуманной, но весьма приятной выходки. — Тебе нужно промыть раны.
— Не нужно, — резко бросил он, подхватив свою рубашку.
Тори тяжело сглотнула, пребывая в лёгком шоке от его внезапной грубости. Почему он стал таким холодным?
— Всё нормально? — спросила Тори, сделав несколько шагов в его сторону.
— Езжай домой, — бросил Ник и, мгновенно прикрыв тело одеждой, спешно вышел из кабинета, оставив абсолютно растерянную Викторию пораженно смотреть ему вслед.
***
Тори остановилась на пороге своего маленького дома прежде чем постучать по двери. На мгновение замерев, она взяла время на то, чтобы прийти в себя. В этом месте она не была так долго, будто бы никогда и не жила здесь. Сейчас ей предстояло увидеть отца. Самого родного человека на земле, казалось бы, но радость от долгожданной встречи так и не смогла появиться где-то глубоко внутри. Безразличие — только это чувство преобладало в её сознании. Грусть. Почему-то именно грусть поселилась рядом с безразличием.
Тори поджала губы от последнего воспоминания о «Gravity». Она едва не совершила самую большую ошибку своей жизни. Если бы Джим не вмешался, Виктория отдала бы Нику то, что считала безнравственным отдавать тому, кого не любишь. Ещё в первые дни работы в клубе Виктория дала понять Нику, что отдаст невинность только тому, кого будет искренне любить, а сегодня буквально пошла против своих слов, показывая, насколько легко она может отказаться от собственных принципов. Что стало с ней в кабинете рядом с этим бесчестным дьяволом? Почему она столь легко поддалась его натиску? Сейчас, когда эмоции стихли, рассуждать здраво стало легче. Теперь-то она вразумила, что от Ника ей стоит держаться подальше. Рядом с ним она становится буквально одержимой. От нечисти нужно избавляться. Он не тот, кем она себе его представляет. Убийца не может руководить её сознанием. Это невозможно.
Тори тяжело выдохнула воздух и, сжимая руку в кулак, постучала несколько раз по двери.
Она не удивилась, что так долго никто не появлялся на пороге: в этом доме такими заданиями занимались только сёстры Далтон.
Собираясь вновь постучать, Виктория остановилась, как только дверь распахнул Бенджамин. Он замер, уставившись на свою родную дочь, будто бы уже считал её погибшей.
— Привет… папа, — робко прошептала Тори, слегка махнув рукой.
— Заходи, — бросил холодно Бен, отступив на шаг.
Тори ощутила, как сердце стало биться чаще. Ответ отца показался ей враждебным. Разве так встречают своего ребёнка, вернувшегося из убийственного плена настоящего преступника?! Пройдя внутрь, Тори остановилась около входа в свою комнату, как только сзади послышался голос Бена.
— Ты долго ещё будешь бедой на мою голову? — прозвучал вопрос.
Тори понадобилось время, чтобы осмыслить его слова. Она медленно обернулась к отцу лицом, чтобы посмотреть в его враждебные глаза.
— Что, прости? — переспросила девушка.
— Что ты умудрилась вытворить, если Морган похитил не только тебя, но и Гвинет? — продолжил убийственным тоном Бенджамин, делая медленные шаги по направлению к дочери. — У тебя есть голова на плечах? Почему ты такая глупая, Виктория?
Тори округлила глаза, глядя на отца. Она ощутила внезапное опустошение, будто бы в один миг оказалась в этом мире совершенно одна. Будто бы все вокруг ополчились против неё.
— Прости за Гвинет, — всё, что смогла ответить девушка, нервно теребя пальцы.
— Не у меня нужно просить прощение, глупая девчонка.
— Где Кэрол? — спросила Тори и голос её вздрогнул. Отец был полностью прав. Извинений от неё заслуживает мать Гвинет, но точно не Бен.
Тори подскочила на месте, повернув голову в сторону. Около кухонных дверей стояла Кэрол. Она держала в руках маленькую белую коробочку с красной лентой, перевязанной в праздничный бант.
— Кэрол, — начала Тори, но тут же замолкла.
Женщина безумно улыбнулась, ступив вперёд. Она начала смотреть на коробку в собственных руках и, остановившись перед Викторией, медленно перевела на неё мокрые от слёз глаза.
Тори тяжело сглотнула подступивший к горлу ком, глядя на обезумевшую Кэрол, которая явно сошла с ума от того, что её дочь в плену человека, против которого Далтоны ничего не могли сделать.
— Моя девочка страдает, — прошептала Кэрол, пристально всматриваясь в глаза перепуганной до смерти Виктории. — Гвинет страдает. Морган убивает её. Убивает медленно.
— Нет, она жива, — запротестовала Тори, но снова была успешно перебита.
— Жива, но страдает. Всё это твоя вина, Виктория. Смотри, это сделал Морган благодаря тебе, — Кэрол дрожащими пальцами охватила крышку белой коробки, которую держала в одной руке.
Как только Тори смогла увидеть то, что находилось внутри, она обомлела, переставая чувствовать, что способна продолжать дышать. Шокированно открыв губы и округлив глаза, она продолжала смотреть на то, что находилось в коробке. Ник обещал сделать это. Он сделал.
В коробке, на застеленной белоснежной шёлковой ткани виднелись тёмные багровые пятна, и рядом лежал зверски отрезанный указательный палец Гвинет. На ногте пальца всё ещё остался потрескавшийся красный лак, который Тори могла вспомнить на руках сестры ещё в тайном подвале Николаса Моргана.
— Это твоя вина. Моя девочка страдает из-за тебя, — продолжила Кэрол, глядя на побледневшее лицо Виктории. — Ты сделала это с Гвинет! Ты! Ты!