Тори прикрыла глаза, тяжело выдыхая. Стоило, наверное, считать себя ужасным человеком, если сейчас она не испытывала жалости к отцу — внутри было лишь чувство ликования. Будто бы это её маленькая победа над тираничным отцом, хотя и не она сама воплотила в жизнь его наказание за ужасное обращение с дочерью.
Виктория сильнее зажмурила веки, услышав издалека приближающийся звук сирены скорой помощи. Значит, ей скоро придётся отстраниться от Ника, чтобы создать хотя бы видимость того, что она хочет помочь отцу. Хотя, сейчас было желание лишь стоять вот так, облокотившись о его грудь и ни о чём не думать. Это лучшее чувство.
Тори нехотя сделала шаг назад, открывая веки. Она посмотрела вверх, поймав на себе взгляд Ника. После минутного помутнения рассудка в объятьях дьявола, который уже давно перестал быть для неё тем самым «ужасным дьяволом», она пришла к осознанию того, что не должна позволить Нику вмешаться в планы отца. У неё не вышло обмануть его лживой любовью с неизвестным мужчиной: Ник не так глуп, чтобы поверить в это, даже не стоило пытаться. Но теперь, если она, благодаря Нику, откажется от замужества с Бакером, то этот тип может просто счесть это неуважением к договорённости. Тогда она просто поставит Ника в сложное положение и подвергнет опасности.
— Ник, спасибо, что помог справиться с отцом, — произнесла Тори, едва ли не впервые искренне благодаря его за помощь.
— Обращайся. Режу людей недорого и качественно, — ухмыльнулся он.
Тори прикусила губу, сделав паузу:
— Да, но, как бы там ни было, я считаю нужным послушать отца. Он выбрал мне хорошую кандидатуру. Я могу выйти за него.
Ник приподнял брови и смотрел на Тори, словно она совсем обезумела:
— Интересный поворот. А как же слова о любви? Или ты поняла, что это всё чушь?
— Любовь не чушь. Она обязательно придёт позже, — проговорила Тори, опуская глаза, не выдерживая убийственный взгляд Николаса. Он буквально прожигал её насквозь.
— И кто же твой будущий муженёк, если он, по-твоему, хорошая кандидатура?
Тори долго молчала, ощущая резко прильнувший страх. Реакция Ника на это имя может быть непредсказуемой.
— Джордж Бакер, — Тори с опаской подняла голову, слегка сощурив глаза.
Ник не изменился в лице, будто бы вовсе не знал этого человека. Он продолжал так же смотреть на неё, словно пытался загипнотизировать.
— Хороший выбор, — всё, что сказал Ник по поводу её будущего мужа. — Надеюсь, пригласишь на свадьбу. Обещаю, что никого не убью.
Тори уловила едва заметную улыбку на его лице. Скорее всего, можно было сделать предположение, что желание попасть на эту свадьбу у него было не столь велико, как он говорил. Собственно, ему было всё равно. После чувства страха Тори ощутила опустошение — совершенно непонятное ощущение лишь от того, что Ник не проявил и доли заинтересованности в её словах.
Тори мысленно назвала себя наивной дурочкой, если считала, что его должна была расстроить информация о её замужестве. Сама себе чего-то надумала. Конечно же, ему нет до неё дела. Из-за того, что он решил один раз ей помочь, она не должна была уже придумывать себе такие глупости.
По приезду скорой Тори попрощалась с Ником. Он лишь пожелал ей удачи и сказал, что завтра ждёт на работе без опозданий. Совсем не так она представляла окончание своего спасения от тираничного отца. Не так ведь должно было всё закончиться, хотя именно благодаря её внезапному желанию отстранить Ника от неприятностей с Бакером иного ожидать и не стоило.
***
Тори косо взглянула на своего отца, когда он принялся поправлять галстук перед тем, как связаться с охраной Джорджа Бакера. С самого утра отец собирался на встречу с преступником, поучая Викторию самому верному поведению в присутствии её будущего мужа. Также Бенджамин Далтон не один раз указывал на свою перебинтованную руку и не уставал напоминать, что это только её вина.
Виктория прикрыла глаза, в последний раз позволяя себе переживать чувство отчаяния и страха перед предстоящим. Она могла избавиться от ужасной участи быть женой для незнакомца, но не смогла справиться с чувством опасения за собственного мучителя. Ник. Он был для неё самым страшным кошмаром и, в то же время, стал её единственной защитой. Последнее время Тори не видела в нём того дьявола, что раньше. Нет, он вовсе не стал лучше — это лишь в её глазах он стал таким. И ради этого эгоистичная сторона Виктории Далтон проиграла той, что искренне не желала зла для Ника. Она обязана была оградить Ника от Джорджа. Это, как минимум, благодарность за ту помощь, что он вчера ей оказал.
Тори раскрыла веки, вздёрнув подбородок. Ничего больше не могло повлиять на неё. Даже собственные терзающие сомнения в правильности таких действий. Словно нажимая на воображаемый рычаг в своей голове, Тори отключила способность сопротивляться своему же решению.
— Проходите, мистер Бакер ожидает вас, — проговорил высокий широкоплечий охранник, открывая ворота в просторный двор, который легко можно было бы спутать с королевской резиденцией.
Тори подняла взгляд, изучая помпезный замок в стиле ренессанс. Её вовсе не впечатлили ни высокие башни дворца Бакера, ни огромное озеро около дома, где плавали чёрные лебеди. Вся роскошь, по которой Виктория Далтон так сильно скучала, была перед её глазами, но сейчас ей скорее хотелось скривиться от чувства отвращения к этому месту. Она точно не желала броситься в объятия мужчины, способного вновь вернуть ей богатую жизнь.
— Это всё будет моё, — прошептал Бен с улыбкой оглядываю территорию.
Тори лишь слегка изогнула бровь, косо взглянув на отца. Она уже давно перестала удивляться его жажде денег. В этом весь Бенджамин Далтон. Он буквально продал за эти деньги собственную дочь, заключив сделку с преступником.
На пороге появилась женщина не старше тридцати. Осмотрев её одежду, можно сделать предположение, что она была горничной. Женщина посмотрела на гостей и широко улыбнулась.
— Добрый день. Проходите, — она вежливо указала на вход в дом.
Бен оценивающе оглядел женщину, позволив себе сделать ей комплимент.
Тори ускорила шаг, не желая идти рядом с отцом. Она вошла в просторную прихожую и не стала оглядывать царские апартаменты. Ей было это совершенно не интересно.
— Это больше, чем мой дом, который отобрал Морган, — тихо проговорил Бен, поднимая голову на масштабную антикварную люстру из генуэзского стекла. — Эта люстра стоит не меньше 500.000 долларов.
— Прекращай оценивать этот дом, — не выдержала Тори, метнув в Бенджамина суровый взгляд.
— Не смей говорить со мной в таком тоне! — Бен резко выпрямился и нахмурился, словно готовился начать читать поучительную тираду, но был вовремя остановлен.
— Что снова сказала не так моя юная жена? — послышался низкий мужской голос.
Тори резко повернулась на пятках, чтобы посмотреть на вошедшего в зал мужчину. Она до боли прикусила губу, уставившись на него. Его глаза были голубыми и казались пронзающими насквозь. Губы у него были тонкими, а щетину — как и тёмные волосы — уже тронула седина. Тори опустила взгляд, замечая, что он носил рубашку весьма не по размеру: она облегала так сильно, что, казалось, сейчас треснет на его округлом животе.
Мужчина слегка улыбнулся и, раскинув руки, направился в сторону девушки, изучающей его весьма недовольным взглядом.
— Невероятно. Бенджамин говорил, что его дочь вполне ничего, но он явно преуменьшил, — проговорил мужчина, остановившись рядом с ней.
Тори сжала зубы, пытаясь приструнить свою слишком видимую неприязнь к этому человеку. Было сложно. Она не смогла поднять голову и хотя бы вежливо поздороваться. Просто стояла так, словно рядом вовсе никого нет.
— Но он не преуменьшил скверный характер своей дочери, — подметил мужчина. — Весьма невежливо даже не смотреть на меня.
Бен забегал растерянным взглядом и сделал шаг вперёд, чтобы войти в поле зрения дочери. Он молчаливо указал ей, что будет только хуже, если она продолжит свой протест.
Тори бросила в своего отца безразличный взгляд.
— Меня зовут Джордж Майкл Бакер, и, если бы ты представилась, было бы хорошо, — терпеливо начал хозяин дома, не отводя взгляд от упрямицы.