Тори не сомневалась ни на секунду, что Ник будет в несколько раз успешнее Джорджа. Он весьма целеустремленный человек; ему ничего не будет стоить подняться на ещё одну ступеньку выше.
Тори взглянула на Бенджамина и не знала, как должна называть его: он давно перестал быть для неё отцом. Этого звания он не достоин. Пришлось привлечь его внимание только вопросительным взглядом.
— Ты можешь объяснить мне, наконец-то, почему Ник так сильно ненавидит тебя?
Бенджамин замер, уставившись на дочь, ожидающую объяснений. Он фыркнул, недовольно насупившись.
— Я не обязан отвечать тебе!
— Скажи ей, Бен, — внезапно произнёс Джордж. — Это определённо не повлияет на ваши и без того испорченные отношения.
Тори была поражена, но более, чем благодарна Джорджу за его поддержку в этом вопросе. Хотя, если знать его — то он просто хотел добить её той информацией, которую она хотела получить. В нём нет ни капли благородства. Он весь был пропитан ненавистью к окружающим, и эта ненависть его буквально разрушала.
— Нет, — сделал заключение Бен.
Джордж ухмыльнулся и медленно перевёл взгляд на Викторию. Подарив ей легкую ухмылку, он проговорил ту самую ужасную истину, которую скрывали от неё слишком долго:
— Твой отец разбил голову матери Николаса, от чего она впала в кому.
Мороз пробежал по всему её телу, как только перед глазами вновь возникла Луиза Морган, лежащая без сознания в подвале офиса «Morgan’s law». Когда Тори увидела её, она сбросила всю вину на Ника, посчитав его настоящим тираном, но никогда бы не подумала, что виной тому её отец. Буквально замерев, словно ледяная статуя, Тори ощущала пробравший изнутри ужас, медленно заставляющий её тело становиться ватным. Она точно могла бы потерять способность размышлять трезво, если бы её не привлекла ехидная ухмылка Джорджа. Эта новость его лишь забавляла.
Взглянув на отца, она подарила ему всё накопившееся презрение. Столь сильно он ещё никогда не опускался в её глазах. Теперь Бенджамин Далтон окончательно достиг дна.
— Ты худший из всех людей, которых я видела, — едва смогла проговорить Тори, на мгновение потеряв связь с реальностью.
Бенджамин опустил взгляд, молча слушая дочь, словно даже мог испытывать угрызения совести.
— Я искренне сожалею, что ты являешься моим отцом, — продолжила Тори, всё ещё не в силах стереть из памяти Луизу Морган, уже столь долгое время пребывающую в состоянии комы. Только чудовище могло так поступить с этой милой доброй женщиной. — Тебе смерти мало, Бенджамин. Ты достоин худшего наказания.
— Я рад, что больше не являюсь для тебя самым ужасным человеком на земле, — проговорил Джордж, встревая в ненавистный монолог Виктории.
Тори перевела взгляд на Бакера:
— Ты не лучше, чем он. Человек, держащий рабынь для собственного сексуального удовлетворения. Монстр!
Джордж поражённо нахмурился, замечая, что после новости о Луизе Морган Викторию понесло на откровения. Она не сдерживалась от неприкрытой ненависти, проявляла свою неприязнь, как только могла. Непокорная и весьма глупая девочка.
— Надеюсь, вы оба будет гореть в адском огне! — продолжила Тори угнетающим ровным голосом, оценивая презрительным взглядом двоих мужчин.
— Будь добра, угомонись и закрой рот, — предупредил Джордж, взглянув на неё из-под насупленных бровей.
— Я закрою рот только после того, как увижу вашу мучительную гибель! — яростно процедила сквозь зубы Виктория.
Жестокостью её пожеланий были удивлены не только Бен и Джордж, но и сама Тори. Она никогда раньше не могла подумать, что будет желать человеку столь ужасные вещи, даже если этот человек — самое последнее чудовище. Что-то в ней явно изменилось благодаря последним событиям в её жизни. Невозможно оставаться той самой принцессой, когда вокруг слышны только выстрелы и слёзы. Невозможно, когда боль и страх пропитали до кончиков пальцев. После стольких преград, человек не может оставаться тем, кем был раньше.
— Бенджамин, я думаю, тебе пора. Моя жена, как всегда, много себе позволяет! — произнёс Джордж, не отводя взгляд от настроенной против всех Виктории.
Тори не могла отвести взгляд от своего отца. Она поднялась вместе с ним, провожая его враждебным пронзающим, словно иглами, взглядом. Больше не удостоившись внимания отца, она проследила за тем, чтобы он покинул дом. Теперь-то она никогда не смогла бы находиться с ним в одном помещении. Никогда больше этот человек не будет даже стоять рядом с ней! Он не достоин даже ходить по земле — его место, как раз, под землей.
Виктория, ощущая переполняющую ярость, не замечала, насколько безжалостны стали её мысли. Всё, что она знала ранее, приобрело другой смысл. Розовый мир оказался чёрным, словно нефть. Опасным настолько, что безопаснее было бы находиться в клетке со львом, чем жить среди людей, которые оказались хуже, чем звери.
Она затаила дыхание, наблюдая за тем, как Джордж приближается к ней размеренными шагами. Он остановился перед девушкой и, охватив её дрожащий от ярости подбородок, слегка приподнял, встречая глаза полные презрения.
— Превосходный взгляд, — бросил Джордж, не скрывая сарказм. — Наполнен любовью. Не бойся: я обязательно подарю тебе любовь прямо сейчас. Поднимайся в мою спальню, малышка.
Тори скривилась, не в силах спрятать отвращение к Джорджу. Мужчина, насильно принуждающий женщину к чему-либо, не имеет право называться мужчиной! Это просто никчёмное существо. Хуже, чем животное. Даже Ник, имея возможность делать со своей пленницей всё, что ему только могло захотеться, никогда не принуждал её силой к интимной связи. Хотя мог. Определённо, мог. Он не раз говорил ей о неком наказании, но не смотря ни на что, не прибегнул к нему, понимая, что подобное наказание без её согласия будет называться просто изнасилованием. Джордж, вероятно, тоже это понимает, но, в отличие от Ника, ему на это плевать.
— Иди к чёрту! — не выдержав, выпалила Виктория, сквозь зубы.
— Я предупреждал, — яростно протянул он, после чего одной рукой схватил её подбородок, а другой притянул девушку к себе, заключая в каменных объятиях.
Тори не могла покорно смириться, ожидая его приговора для женской чести. Она, словно маленький беспомощный зверёк, ерзала в сильных лапах, пытаясь выбраться на свободу.
Джордж ухмыльнулся, явно забавляясь тем, как маленькой хрупкой девчушке не хватает сил, чтобы справиться с ним. Это будоражило в нём потайные желания; дразнило ещё больше.
Ощущая дрожь по всему телу, Тори ещё никогда раньше не чувствовала себя настолько слабой. Сколько бы силы она ни вкладывала в попытки выкарабкаться из заключения Джорджа — всё напрасно. Ничто и никто сейчас не мог помочь. Она в тот же момент несколько раз пожалела о том, что не сказала Нику правду, когда он в очередной раз спрашивал причину её замужества за Бакером. Должна была рассказать! Он бы помог! Ник не оставил бы её одну, если бы знал, в какой она ловушке!
Виктория сощурилась, словно вот-вот нахлынут слёзы, но глаза так и остались сухими. Ужас столь сильно оковал её, что тело буквально замерло, не в состоянии хоть как-то среагировать на опасность. Она думала не о том, что сейчас должно произойти, а лишь о том, как сильно жалеет, что не приняла помощь Ника и теперь должна терпеть настоящий ад.
Она вскрикнула, ощущая, как, не церемонясь, Джордж растянул её тонкую блузу, разрывая пуговицы. Нечаянно зацепилось и порвалось колье на тонкой женской шее, маленькие драгоценные камни застучали по мраморному полу. Виктория инстинктивно прикрыла грудь руками. Джордж, явно завёвшись, не сдерживал себя в порыве ярости и необузданной страсти. Тори лишь заметила взмах ладони и, ощутив обжигающий отпечаток на своей щеке, не устояв, упала на пол. Шокировано заморгав, получая дозу адреналина, она мгновенно попыталась подняться, пошатнувшись.
Тори хорошо понимала, что ей ничто не поможет, как бы она не пыталась спастись из лап зверя. Несмотря на это, девушка пыталась отойти как можно дальше от Джорджа, пребывавшего в явно превосходном настроении. Его глаза блестели. На лице была удовлетворённая ухмылка. Ему нравилось всё, что он делал и как на это реагировала его жертва, в попытке спасти себя.