- Ну что, пойдем домой? - обратился он к Мороку.
Пес тут же вскочил и завилял хвостом.
Вой поднялся с бревна. Он был похож на былинного богатыря, каких рисуют в детских книжках: крепкий, широкоплечий, с короткой бородой. От переносицы по щекам разбегалась россыпь веснушек, голову венчала черная бандана, из-под которой торчали прямые русые волосы. На плече была татуировка - славянский символ рода, а на жилистой шее поверх серой футболки висел оберег в виде серебряной пластинки с рунами. Порой друзья над Воем посмеивались, называли язычником, но для него это было - нет, не вера, - а увлечение всей жизни. И это увлечение к его тридцати пяти годам стало только сильнее.
Вой насторожился, когда увидел во дворе своего дома Эльдара. Тот сидел на скамейке с бутылкой минералки в руке, и, казалось, дремал, откинувшись на спинку. Но нет, не дремал - он повел носом, будто принюхиваясь, открыл глаза и уставился на Воя. Какое-то время они смотрели друг на друга, и в их взглядах дружелюбия было меньше, чем в раскаленной лаве. А потом уголки губ Эльдара дернулись и поползли вверх. Морок зарычал - ему этот человек очень не нравился, пес чуял в нем опасность.
Эльдар поднялся. Он был доволен собой, ведь ему даже не пришлось разыскивать Воя. Внутренний голос, голос ягуара, сказал идти сюда, к дому этого язычника, и ждать. Так просто. После телефонного разговора с Черномором Эльдар поехал домой, принял душ, начистил до блеска туфли и отправился сюда.
- Привет, - произнес он, даже не думая протянуть руку для рукопожатия.
- Какого лешего ты тут делаешь? - Будь глаза Воя пистолетами, мозги Эльдара уже разлетелись бы по округе. Он терпеть не мог этого парня с детским лицом, глазами маньяка и прической похожей на воронье гнездо.
- Нужно поговорить.
Неподалеку на детской площадке гомонила детвора, чуть дальше, там, где начинался забор территории школы, суетились дорожные рабочие в оранжевых спецовках. Пахло горячим асфальтом.
- Ну, давай поговорим, - согласился Вой, но в его голосе сквозил вызов.
Эльдар посмотрел на Морока - на миг в его глазах вспыхнул гнев, - а затем перевел взгляд на хозяина собаки.
- Знаешь, ты зря меня считаешь своим врагом.
- Я тебя считаю долбанным психом, и поверь, не я один.
Эльдар примирительно поднял руку:
- Послушай, я ведь не ругаться пришел. Если хочешь знать, мне не по душе, что Черномор позарился на твою прибыль. Ты в городе человек уважаемый и, думаю, ему не следовало с тобой сориться.
- Да мне плевать, что ты думаешь, - Вой прищурил глаза. - И вообще, не ходи кругами, говори, зачем пришел?
Эльдар открыл крышку на бутылке и сделал глоток.
- Хочешь? - предложил он.
- Нет, не хочу, - с легким раздражением ответил Вой. - Говори уже. Тебя Черномор прислал?
- Ага, - Эльдар улыбнулся. - Он хочет с тобой поговорить.
- Знаю я его разговоры!
- Может, он с тобой желает помириться? - развел руками Эльдар.
Вой невесело усмехнулся:
- Это после того, как я набил рожи его быкам?
- Знаешь, а почему бы и нет? - Эльдар посмотрел на свои туфли и нахмурился, заметив на правой пятнышко грязи. - Ты продемонстрировал силу, а Черномор силу уважает.
- Неужели?
- Так и есть. Он пригласил тебя к себе в особняк, а это хороший знак. Я говорил с ним вчера по поводу твоей кузницы и Черномор согласился, что в чем-то был не прав. Для него ведь это мелочь, в смысле доля прибыли с кузницы. А лишние конфликты и шумиха ему ни к чему, - Эльдар присел, стер пальцами пятно с туфли и поднялся. - В общем, решай сам. Если что, я на машине, отвезу. А хочешь, позвони ему, может, он согласится встретиться на нейтральной территории, в кафе каком-нибудь. Но как мне видится, он всего лишь желает сделать жест доброй воли, так к чему все усложнять?
Вой не знал, что и думать. Эльдар говорил складно и, похоже, не лгал. С одной стороны, ехать в особняк опасно, а с другой... может, Черномор и, правда, желает примирения? Тех, кого собираются наказать, обычно не приглашают так обыденно в гости. Странно это все, конечно. А может, и правда, позвонить и договориться о встрече в каком-нибудь кафе? Нет, это попахивает трусостью, а он уже дал ясно понять, что не боится Черномора. Рискнуть стоит. Ему, Вою, конфликт с местным царьком как кость в горле, так что положение нужно исправлять. Надо принять приглашение, поговорить, возможно, извиниться за набитые морды Черноморовских ребят. Да, рискнуть стоит, хотя бы ради друзей - Игната, и ребят, которые работали в кузнице. А если что - есть крепкие кулаки и неплохие боевые навыки.
- Хорошо, я поеду, - согласился он. Подождешь минут пятнадцать? Я собаку домой отведу.
- Нет проблем, - пожал плечами Эльдар, а потом посмотрел на Морока, скорчил рожу и шутливо зарычал, показав ровные зубы.
Морок зарычал в ответ и хотел броситься на Эльдара, но Вой удержал пса за поводок.
Дома Вой насыпал Мороку собачьего корма в миску, умылся и позвонил Игнату.
- Слушай, - сказал он, когда друг взял трубку, - Я пока не уверен, но ситуация с Черномором может измениться. Я сейчас еду к нему. Он хочет со мной поговорить.
Несколько секунд Игнат молчал, обдумывая услышанное.
- Мне кажется, это неразумно, - наконец произнес он. - Это, как сунуться в логово зверя.
- А я думаю, неразумно не принять его приглашение, - парировал Вой. - Если не приехать, он вконец обозлится.
- Черт! Может... может, мне с тобой?
Вой понимал, что Игнату эти слова дались нелегко.
- Нет, братишка, я один поеду. Твоя жена меня убьет, если... - он замолчал, потому что краем зрения заметил какое-то движение справа. Повернул голову и...
От того, что Вой увидел, его челюсть поползла вниз, глаза округлились. На стене, между репродукцией картины "Три богатыря" и коллекцией ножей, висела большая фотография каменного дерева - застекленная, в деревянной рамке. Так вот дерево - шевелилось. На фотографии! Шевелилось! Ветви раскачивались, по стволу ползла паутина трещин, а внизу по земле стелилась черная дымка. Вот отвалился сук, за ним еще один и еще, от ствола откололся кусок...
На кухне Морок гремел миской, в телефонной трубке Игнат спрашивал "Эй, куда ты пропал?", но Вой этого не слышал. Его внимание приковала фотография.
Ветви падали и исчезали в черной хмари. Ствол трескался, от него отваливались куски, будто их высекал невидимый лесоруб. Вой почувствовал, как внутри холодной волной начал подниматься страх. "Этого не может быть!" - пронеслось в сознании.
Дерево полностью лишилось ветвей, ствол раскололся на множество частей, словно фарфоровая ваза, по которой ударили молотком. Вой зажмурился. Он слышал, как в висках стучит кровь: тук-тук, тук-тук, тук-тук...
- Семен, что там у тебя? Да отвечай же! - голос в трубке вывел его из оцепенения.
Он открыл глаза.
Фотография. Каменное дерево. Целое! Целое и невредимое! Вой тряхнул головой. Что это было? Галлюцинация?
- Семен, мать твою...
- Да, Игнат? - в горле пересохло, и голос прозвучал хрипло, а потом он сообразил, что держит трубку на уровне груди. Поднес к уху и повторил: - Да, Игнат?
- Куда пропал? У тебя там все в порядке?
Вой не отрывал взгляда от фотографии, с тревогой ожидая, что снимок снова оживет.
- Да... да, все в порядке. Слушай, мне пора. Я потом позвоню, - он повесил трубку.
Из кухни, виляя хвостом, прибежал Морок. Вой потрепал ему шерсть на голове и проговорил:
- Кажется, у твоего хозяина только что крыша поехала, - он покосился на фотографию. Галлюцинация? Но какого лешего? С ним в жизни ничего подобного не случалось. Как же все это странно! Вроде, не переутомлялся? Может, от жары? Или это первый симптом какой-то психической болезни? Черт! От этих мыслей Вою стало еще больше не по себе.