Снова выдохнула, успокаиваясь и унимая панику. Тропинка еще угадывалась, хоть и едва заметно — ветер сделал свое дело. Не останавливаться. До опушки метров 30 не больше, значит через десяток шагов я увижу их свет.
И точно… вот они впереди, красные отблески. Я шла уже спокойнее, чувствуя нарастающую вьюгу. Но меня она почти не пугала. С каждым шагом свет становился сильнее и ярче. Я поняла, что кто-то идет мне на встречу.
— Ты совсем спятил? — вырвалось у меня, когда я подбежала к шатающемуся Саше, в руках которого горел новый, яркий факел. Именно его свет я увидела на тропинке. — Идиот ты клинический!
Саша едва держался на ногах, его лицо было белым, почти безжизненным, но в глазах полыхала тревога, перемешанная с упрямством.
— Тебя не было слишком долго… — прошептал он хриплым голосом, и рухнул на тропу, словно больше не мог бороться с собственным телом.
— Саша! — Я бросилась к нему, удерживая его голову. Ветер усиливался, снежинки хлестали по лицу, но сейчас это не имело значения.
29
К утру всё стало значительно хуже. Ветер завывал со страшной силой, снежные завихрения плотной стеной окутывали лес. Нодья прогорела, спасались запасом валежника, и едва видимый рассвет принес только слабое, мертвенно-бледное освещение, не давая тепла. Миша всю ночь пролежал без сознания, его лицо оставалось напряжённым, но почти безжизненным. Саше было немногим лучше — его дыхание стало тяжёлым, лоб покрылся испариной. К утру у него резко поднялась температура.
Проснувшись, я осторожно проверила рану на его плече — она горела, как в лихорадке, воспаление охватило всё вокруг. Долго не раздумывая, я быстро вколола ему инъекцию антибиотиков, молясь про себя, чтобы это хотя бы немного помогло. Саша простонал, но был слишком слаб, чтобы что-то сказать. Только смотрел на меня лихорадочно горящими глазами.
Паша выглядел не лучше: бледный, измученный, он сильно кашлял, постоянно пытаясь подавить очередной приступ. Но, когда я начала собираться в лес за дровами, он стойко поднялся на ноги и потянулся за мной, не сказав ни слова. Нам всё равно нужны были дрова, а одной мне не справиться.
Шли друг за другом, оставляя на деревьях зарубки, чтобы найти дорогу назад. Снег хлестал по лицам, ветер гудел в ветвях, но мы упрямо продвигались вперёд. К счастью, долго ходить не пришлось — сосен в округе было достаточно. Мы начали рубить и валить деревья с запасом, не зная, сколько ещё нам придётся продержаться в этом аду.
Ходили несколько раз, выискивая максимально толстые стволы, чтобы их хватило надолго. Помимо стволов я набрала и сосновых веток, заварила из них чай для Паши.
— Пей, станет лучше, — сказала я твёрдо, не давая ему шансов на отказ.
Он с трудом взял кружку, его лицо оставалось бледным, и мучительный кашель не прекращался. Но я знала, что горячий сосновый чай немного облегчит его состояние.
Для Саши я достала из аптечки пакетик терафлю и развела его в воде, надеясь хоть немного сбить высокую температуру. Его состояние вызывало у меня тревогу, но больше всего беспокоил Миша. У него не было открытых ран, однако он постоянно впадал в беспамятство. То ли были внутренние повреждения, то ли серьёзная травма головы — я не могла это определить, но знала, что времени у нас может быть всё меньше.
Оба мужчины попробовали отказаться от еды, но тут уж мне пришлось прибегнуть к крайним мерам. Я развела тушёнку в горячей воде, сделав что-то наподобие супа, и, не стесняясь, применяла крики, маты и даже поцелуи, чтобы заставить Сашу выпить хотя бы половину. Он пытался протестовать, но у него не было сил спорить всерьёз. Когда он выпил свою долю, я повернулась к Мише. Едва заметив, что он открыл глаза и не успел окончательно прийти в себя, я быстро поднесла ему кружку с оставшейся тушёнкой и заставила выпить, пока он не мог ориентироваться. Он выпил всё без возражений, слишком слабый, чтобы сопротивляться.
К вечеру температура поднялась и у меня — видимо сказался холод, усталость и напряжение. Странно, я не чувствовала боли ни в горле, ни в голове. Только ломило мышцы и знобило так, что зубы выбивали ча-ча-ча. Каждый вдох отдавался дрожью по всему телу.
Я попыталась сосредоточиться на делах, занять себя, но всё вокруг начало расплываться, и накатило чувство, будто силы тают прямо на глазах.
У Саши дела обстояли не лучше, его кидало то в жар, то в холод, поэтому вечером я поставила вторую дозу антибиотика, понимая, что осталось всего три ампулы. Если нас не найдут через сутки….