— Перегибать палку? — его голос прозвучал тихо, но в нём слышалась угроза, от которой по спине пробежал холодок. — Девочка, вы знаете, что бывает с теми, кто не знает меры?
— Объясните, Александр Юрьевич, мы с Еленой Вячеславовной внимательно послушаем. Обе, — последнее слово я подчеркнула, хотя мне казалось я слышу себя со стороны.
Его лицо на мгновение застыло, а затем в глазах промелькнуло нечто, что я не могла распознать — смесь удивления и, возможно, насмешки. В воздухе витала угроза, и я понимала, что сейчас он решает, что делать со мной дальше. Его взгляд скользнул по мне и остановился на Елене Вячеславовне, которая уже меня ненавидела.
— Оба хотите послушать? — переспросил он, и в его голосе прозвучала едва уловимая насмешка, словно он пытался понять, что я пытаюсь этим сказать. — Значит, вам нужны уроки?
— Я просто хочу, чтобы меня выслушали, — сказала я, стараясь говорить как можно спокойнее. — Если это означает, что мне нужно выслушать лекцию о границах и правилах, я готова.
Он слегка склонил голову набок, его взгляд был пристальным, почти изучающим, и я почувствовала себя словно под микроскопом. В этот момент я поняла, что для него я была всего лишь новой игрушкой, которая решилась на дерзость, и он решал, сломать её сразу или дать себе поиграть ещё немного.
— Хорошо, — произнёс он наконец, его голос стал мягче, но от этого только страшнее. — У вас есть минута, чтобы вы сказали все, что хотите.
Я сглотнула, чувствуя, как воздух становится тяжёлым и вязким, будто весь мир застыл в ожидании моего ответа. Времени было мало, и каждое слово имело значение. Александр Юрьевич ждал, его глаза, такие пронизывающие и холодные, изучали меня, словно я была лабораторным образцом керна. Елена Вячеславовна стояла рядом, бледная и напряжённая, явно не ожидая от меня чего-то стоящего.
— Мне хватит тридцати секунд, — обронила я, — я приехала работать, я прошла все собеседования и испытания, доказывая свою эффективность. И если мне указывают на дверь, то я, как минимум хотела бы услышать это из уст того, кто принял решение.
Его взгляд не изменился, но в воздухе повисло гнетущее молчание, будто он переваривал мои слова, оценивая, насколько я серьёзна. В комнате стало невыносимо тихо, и я услышала, как Елена Вячеславовна судорожно вздохнула, словно не веря своим ушам. Она, вероятно, считала, что я окончательно потеряла рассудок, решившись на такую дерзость в присутствии Александра Юрьевича.
— Хотите услышать отказ лично? — медленно произнёс он, его голос звучал так, будто я только что предложила что-то невероятное и смешное одновременно. — поясните.
— Пусть ваш сын, — отчеканила я, — имеет смелость и совесть отказать мне, глядя в глаза. Отказать человеку, проехавшему половину России. А я, в свою очередь, посмотрю ему в глаза и уже тогда решу, стоит ли расстраиваться из-за отказа!
На лице Александра Юрьевича не дрогнул ни один мускул, но я почувствовала, как его взгляд стал холоднее и пристальнее, словно он пытался проникнуть вглубь моей души и понять, насколько я серьёзна. Его молчание длилось всего несколько секунд, но эти секунды показались мне вечностью. Я стояла перед ним, вся напряжённая, готовая к любому ответу, и внутри всё сжалось от ожидания.
Он бросил беглый взгляд на других кандидаток, которые казалось бы, сделали все, чтобы слиться с обшивкой дивана. Быстрый взгляд, оценивающий, очень проницательный. Прислушался к звукам из кабинета сына.
Круто развернувшись, одним движением оказался около дверей. Время будто замедлилось, и я видела, как его рука тянется к дверной ручке, как сжимается сильнее, чем нужно, как его фигура замирает на мгновение, а затем он распахнул дверь с такой силой, что она врезалась в стену, громко ударившись. В приёмной все вздрогнули от неожиданности, и я не была исключением. Это был не просто жест раздражения — в этом было нечто большее, что давало понять: ситуация вышла из-под контроля, и теперь всё зависит от его воли.
— Владислав! — его голос был резким и властным, как удар грома, и я видела, как он стремительно вошёл в кабинет, захлопнув за собой дверь с такой же силой.
— Идиотка, — прошипела мне Елена Вячеславовна.
Из кабинета стремглав вылетела первая девушка, на ходу поправляя одежду. По ее паническим глазам было видно, что она мечтает оказаться где-нибудь подальше от этого места, желательно на крайнем севере.
Елена Вячеславовна скрестила руки на груди и посмотрела на девушку с таким выражением, будто та только что с треском провалила экзамен на жизнеспособность.
— Можете идти, — холодно сказала она, даже не глядя в её сторону. — Мы свяжемся с вами позже.