— И ты всё это видел? — удивился Кожин.
— Понятное дело!
— И блеванул? — Жлудов удивленно вскинул брови.
— Не сбивайте меня с мысли, ладно? А то сами будете страшилки рассказывать… Но есть ещё и сексуальные насильники…
— Которые дрючат всё, что движется? — вырвалось у Ивана.
Василий с Сергеем посмотрели на него с укоризной.
— Женщин, детей, девушек… — вздохнув, продолжал Красин. — Только не всегда убивают. Убить могут, если боятся, что жертва заявит на них… Ещё есть женщины, которые убивают своих новорожденных детей. В основном это дуры. Детей убивают от нищеты, от того, что не хотят, чтобы кто-то о ребенке узнал или от того, просто дуры… Был такой случай: одна пьяница убила ребенка, взяв его за ноги, раскачав и ударив головой об стену. Она это сделала только потому, что ребеночек кричал громко.
— Вот это мразь, — прошипел Иван.
— Согласен, — кивнул Василий. — Одна пьянчуга родила ребенка от мужа, который сдох от цирроза печени через три месяца после рождения ребенка. Самое удивительное, что ребенок родился вполне здоровым… Через полгода сожитель этой непросыхающей мадам убил ребенка кухонным ножом и закопал на огороде. На могилке ребенка этот дебил посадил куст крыжовника. Когда его наши раскололи, он сказал, что просто ненавидел ребенка сожительницы за то, что тот был похож на своего отца. Вот не поверите, отец ребенка приходился родным братом детоубийце. А мать ребенка ещё помогала своему сожителю заворачивать тельце ребеночка в простыню, помогала рыть могилку. А всё почему? Да потому, что ей насрать было на ребенка! Хотя, на суде она заявила, что сожитель пригрозил ей, сказал, что с ней сделает то же самое.
— А вдруг это правда? — спросил Иван.
— Ага, — Красин махнул рукой. — Этих животных нельзя ничем запугать. Они каждый день под анестезией. Они и боли-то не чувствуют!
Иван усмехнулся горькой усмешкой.
— Я так полагаю, что преступления совершают только ненормальные люди, которых смело можно назвать генетическим браком, которых без промедления можно ставить к стенке. А этот мораторий на смертную казнь…
— Ты сам-то чистенький? — с усмешкой на лице спросил Сергей. — Наслышан я о твоих финансовых махинациях. В советские времена тебя бы к стенке за это поставили.
— Я был вынужден это делать, — Иван потупил взгляд. — И потом, там всё схвачено, за всё заплачено. Никто от этого не пострадал, доказать это невозможно, так как все улики я лично уничтожил. И потом, я — белый человек, а этих тварей даже людьми не назовешь!
— А насчет генетического брака… — Василий посмотрел на Ивана, — …я думаю, ты в чем-то прав. Большинство преступников — ненормальные люди. И родственники их такие же. Вот тебе ещё один случай… Жила в Саратове одна девочка. Училась в институте. Родители — образованные люди, ученые, постоянно по заграницам мотались. Когда та девочка, которую мы условно назовем Машей, поняла, что время трахаться с парнями пришло, она решила, что единственной проблемой для неё является старая бабушка, которая мешала ей водить парней в отсутствии родителей. Бабуля рассказывала родителям обо всех её похождениях. Недолго думая, девочка задушила бабулю подушкой, когда та спала, разбросала по квартире вещи, отдала всё золото и брюлики своей лучшей подруге и вызвала милицию…
— Инсценировала ограбление? — Иван вопросительно посмотрел на Красина.
— Так точно, — кивнул Василий. — Только подруга той сучки, поняв, что Машенька помогла бабушке уйти в мир иной, сдала её с потрохами…
— И что, её посадили? — Сергей оживился. Шашлыки быстро исчезали с шампура в его руке, а его щеки раздувались, как у хомяка.
— Нет! — Василий разлил водку по рюмкам. — Медики признали её невменяемой. Крыша у неё поехала… К сессии слишком упорно готовилась.
— Трахалась и готовилась? — воскликнул Иван. — Как такое возможно?
— Я не понимаю, как такое возможно, — сказал Василий через полминуты, когда прожевал шашлык. — Но я точно знаю, что ей даже косить под психа не пришлось.