- Бывает, - кивнул Мартынов. - Не заметили. Не оценили. Прошли мимо, когда надо было нагнуться. Лазеры должны были появиться на тридцать лет раньше. Но серьезная наука просто прошла мимо. Потом вернулись.
- Подобрали, - поддакнул Ровенский и поинтересовался: - Когда станет известен принцип, быстро процесс можно повторить?
- Не совсем... Тут есть одна заковырка. Неустойчивость процесса. Я не представляю, как эти ребята ее преодолели... Если им это удалось, то самая большая ценность - сама технология.
- То есть - железо, - заключил Ровенский.
- Сам аппарат, - согласился Мартынов.
- Если все верно - действительно последствия будут такие, как расписывал этот сумасшедший? - спросил Марципало.
- Земной шарик немножко вздрогнет - это факт, - ухмыльнулся Мартынов.
- Любопытно, - президент фонда потрепал в задумчивости свой подбородок. - Очень любопытно... Ладно... Сегодня бухгалтерша на месте. Деньги раздает.
- Там мой скромный гонорар? - потупился Мартынов.
- На пачку бумаги хватит, - ввернул Ровенский. Мартынов расплылся в улыбке, церемонно попрощался, пожав руки работодателям и чинно удалился.
- Ну что скажешь? - спросил Ровенский.
- Похоже, с этим экстрасенсом чокнутым мы можем наткнуться на золотую жилу, - признался президент фонда.
- Теперь бы из "Колдуна" самого жилы не вытянули, - горько усмехнулся Ровенский, погладив лысину.
- Сема, заткнись, - кинул зло Марципало. - Не маши попусту языком.
- Чего так? - удивился Ровенский.
- Тогда язык не укоротят! - жестко произнес президент фонда.
* * *
Белка сиганула с дерева, в пару прыжков преодолела асфальтовую дорожку и вскарабкалась на другой ствол.
- Белок больше стало, - заметил Зевс. - Очень мило.
- Уголок Дурова, - кивнул Артемьев, мысли которого витали далеко.
Близился вечер. В парке, затерявшемся среди безликих многоэтажек, было пустынно. Вдоль аллеи шли голубые ели, вокруг возвышались сосны, аккуратные дорожки тянулись к приземистому трехэтажному желтому зданию с колоннами и неизменным для пятидесятых годов барельефом - снопы ржи, пятиконечные звезды. Вдоль дорожек обреченно возвышались задрипанные гипсовые скульптуры рабочих, крестьянок, потрепанных жизнью не меньше, чем живой трудовой люд. Парк принадлежал сельскохозяйственному НИИ, ныне успешно загибающемуся. Здание вместе с парком в ближнем Подмосковье прибрала под контроль одна из коммерческих структур "Легиона". Здесь понаставили видеокамеры и охранную технику, а вот до приведения в порядок строений и скульптур пока руки не дошли.
Зевс присел на скамейку, вытащил орехи, кинул на дорожку. Со скоростью молнии вылетели сразу две белки. И ушмыгнули вместе с добычей, затерялись в переплетении веток.
- Почтенный возраст настраивает на созерцательность, - произнес с грустной улыбкой Зевс.
- Ну да. Скажите еще, что о душе пора подумать, - Артемьев искоса посмотрел на Главного оперативного координатора. И попробовал представить себе Зевса без "Легиона", на покое. Картина получалась нелепая. Зевс был плоть от плоти, кровь от крови "Малой конторы". Благодаря ему, собственно, "Легион" стал тем, чем стал. Так получается, что в кризисы, когда ставится вопрос ребром - жить или погибнуть бесшабашному, талантливому народу, населяющему шестую часть суши, на поверхность поднимаются такие люди, которые способны своей энергией и волей своротить горы. Наверное, это срабатывает какая-то иммунно-восста-новительная система в обществе. Такие люди призваны останавливать падение, когда до пропасти остался один шаг.
А может быть, Зевс не выплыл сам? Может, его выбрали и поставили именно в эту точку? Кто поставил? Артемьев не раз мучался вопросом, куда упирается их пирамида.
- О душе? - задумчиво уставился на своего подчиненного Зевс. - Не мешало бы...
- О том, сколько душ еще погубить? - невесело хмыкнул Артемьев.
- Война, Олег... А на ней, проклятой, говорят не о загубленных душах, а о сводках потерь. Поэтому давай ближе к теме...
Разговор предстоял обстоятельный. Артемьев докладывал Зевсу о проделанной работе. Именно сегодня требовалось окончательно определиться с дальнейшими планами. А для этого необходимо просчитать все варианты. Уяснить для себя возможности противника.
И тут принципиален вопрос об источнике утечки информации.
Самым тщательным образом аналитики "Малой конторы" проанализировали степень осведомленности противника. Итак, враг знает об интересе к группе Бе-лидзе. Засветился Ратоборец - его каким-то образом проявили, единственного из всех "легионеров". Также противник имеет представление об одной из бизнес-структур, лежащей под "Легионом". И аналитики, и Артемьев сходились на том, что информация протекла откуда-то с периферийных связей. То есть выдали ее люди, имеющие о "Малой конторе" весьма общее представление и выполняющие отдельные поручения.
Организация не может быть черным ящиком, вещью в себе. Она действует в отношении людей. Через людей. Идействуют в ней люди. А люди оставляют следы. Нужно просто уметь их читать.
- Три возможных источника утечки, - продолжил Артемьев изложение ситуации. - Один - в Агентстве госбезопасности. Другой - в Генпрокуратуре. И еще бизнесмен...
- Это известно, - кивнул Зевс. - Вопрос в том, использовал их противник сознательно или втемную...
- Мне кажется, что их использовали втемную.
- Как?
- Варианты могут быть разные. Например, мы через возможности нашего агента "Летуна" в управлении спецмероприятий Федерального агентства государственной безопасности вытаскиваем данные о переговорах Гурвича по мобильнику. Противник в курсе, что "Летун" работает на нас. Остается только проследить, какую информацию вне своих служебных обязанностей запрашивает "Летун". Ах, Гурвич. Значит, "Легиону" нужен этот человек. Начинается аккуратная его проверка. И тут выясняется, что ученый в бегах. Ума большого не надо, чтобы сообразить - "Легиону" нужны переговоры беглеца, чтобы найти его. Остается только продумать, как ловить нас на живца. Корректная схема?
- Корректная. Откуда, полагаешь, чеченцы взялись?
- Их руками загребли жар... Помните, что Сельмурзаев, ныне покойный, говорил. Про лампасы и звезды.