— Подумайте, сколько дополнительного продовольствия поместилось бы в трюмы ваших двух кораблей, если бы не эти чертовы двигатели, — настойчиво продолжал Росс.
Франклин огляделся по сторонам, словно в поисках спасения, но все вокруг оживленно разговаривали друг с другом.
— Продовольственных припасов нам хватит с избытком на три года, сэр Джон, — наконец сказал он. — На пять-семь лет, если придется урезать рацион. — Он снова улыбнулся, пытаясь очаровать сурового старика. — К тому же и на «Эребусе», и на «Терроре» имеется центральное отопление. Уверен, такую вещь вы оценили бы по достоинству на вашей «Виктори».
Светлые глаза Джона Росса холодно блеснули.
— «Виктори» раздавило льдами, как скорлупку, Франклин. Новомодное паровое отопление здесь не помогло бы, верно?
Франклин осмотрелся вокруг, пытаясь встретиться взглядом с Фицджеймсом. Или хотя бы с Крозье. С кем угодно, кто пришел бы к нему на помощь. Казалось, никто не замечал старого сэра Джона и толстого сэра Джона, занятых здесь столь серьезным, пусть и односторонним разговором. Мимо прошел официант, и Франклин поставил ему на поднос нетронутый бокал шампанского. Росс пытливо смотрел на Франклина прищуренными глазами.
– А сколько угля требуется, чтобы обогревать один из ваших кораблей в течение дня? — требовательно осведомился старый шотландец.
– О, я толком не знаю, сэр Джон, — ответил Франклин с обаятельной улыбкой.
Он действительно не знал. За паровые двигатели и уголь отвечали инженеры. Адмиралтейство наверняка произвело все необходимые расчеты.
— А я знаю, — сказал Росс. — Вы будете тратить сто пятьдесят фунтов угля в день только на то, чтобы горячая вода поступала в трубы, обогревающие жилую палубу. И полтонны драгоценного угля в день, чтобы просто поддерживать кипение в паровом котле. В пути же — не ждите от ваших уродливых линейных кораблей скорости выше четырех узлов — вы будете сжигать от двух до трех тонн угля в день. И гораздо больше, если попытаетесь пробиться через паковые льды. Сколько всего угля вы берете с собой, Франклин?
Капитан сэр Джон махнул рукой — небрежный, он осознал, если не женственный жест.
— О, где-то около двухсот тонн, милорд. Росс снова прищурился.
— Если точнее, по девяносто тонн на каждом корабле, — проскрипел он. — От которых останется гораздо меньше к тому времени, когда вы обогнете Гренландию и достигнете Баффинова залива, еще даже не войдя в настоящие льды.
Франклин улыбнулся и ничего не ответил.
— Предположим, вы достигаете места зимовки во льдах с семьюдесятью пятью процентами от ваших девяноста тонн, — продолжал Росс свое наступление с неумолимостью корабля, прокладывающего путь через льды. — Таким образом, что у вас получается… сколько дней работы парового в нормальных условиях, не во льдах? Дюжина дней? Тринадцать? Две недели?
Капитан сэр Джон Франклин не имел ни малейшего представления. Его ум, хотя и являлся умом профессионального мореплавателя, просто не обладал способностью производить такие расчеты. Вероятно, в глазах у него мелькнул внезапный страх — вызванный не мыслью об угле, но сознанием, что он выставляет себя идиотом перед сэром Джоном Россом, — ибо старый моряк сжал плечо Франклина сильными цепкими пальцами, точно клещами. Когда Росс придвинулся ближе, капитан сэр Джон Франклин почувствовал исходящий от него запах виски.
— Каковы планы вашего спасения, предусмотренные Адмиралтейством? — проскрипел Росс.
Он говорил тихим голосом. Повсюду вокруг слышались смех и болтовня, обычные для заключительной части торжественного приема.
– Спасения? — Франклин растерянно похлопал глазами. Мысль, что двум самым современным кораблям в мире — укрепленным для ледового плавания, оборудованным паровыми двигателями, обеспеченным продовольствием на пять или более лет во льдах и укомплектованным людьми, тщательно отобранными сэром Джоном Барроу, — потребуется или сможет потребоваться спасение, просто не укладывалась у Франклина в голове. Абсурдная мысль.
– Вы планируете по пути устраивать склады провианта на островах? — прошептал Росс.
– Склады? — переспросил Франклин. — Оставлять продовольствие по пути? Зачем, собственно говоря, мне это делать?
– Чтобы иметь возможность обеспечить людей кровом и пищей, если вам придется возвращаться пешком по льду, — яростно прошипел Росс, сверкая глазами.
– С какой стати нам возвращаться к Баффинову заливу? — спросил Франклин. — Наша цель — пройти Северо-Западным проходом.
Сэр Джон немного отстранился. Он еще крепче стиснул плечо Франклина.
— Так, значит, у вас нет ни спасательного корабля, ни хотя бы плана спасения?
— Нет.
Росс схватил другую руку Франклина и сжал так сильно, что дородный капитан сэр Джон чуть не поморщился.
— Тогда, парень, — прошипел Росс, — если к сорок восьмому году мы не получим от вас никаких известий, я самолично отправлюсь на ваши поиски, клянусь.
Франклин вздрогнул и очнулся.
Он обливался потом. Он чувствовал головокружение и страшную слабость. У него бешено колотилось сердце, каждый удар которого отдавался подобием тяжкого колокольного звона в гудящей от боли голове.
Он в ужасе уставился вниз. Нижнюю половину тела у него прикрывала шелковая ткань.
— Что это? — в страхе вскричал он. — Что это такое? На мне флаг!
Леди Джейн вскочила с места, ошеломленная.
– Мне показалось, ты замерз, Джон. Ты весь дрожал. Я накрыла тебя им, как одеялом.
– Боже мой! — возопил капитан сэр Джон Франклин. — Боже мой, женщина, да понимаешь ли ты, что ты наделала! Разве ты не знаешь, что флагом накрывают мертвецов?
3. Крозье
70°05′ северной широты, 98°23′ западной долготы.
Октябрь 1847 г.
Капитан Крозье спускается по короткому трапу в жилую палубу, проходит через утепленную двустворчатую дверь и едва не пошатывается от внезапно накатившей волны тепла. Хотя циркулирующую по трубам горячую воду отключили много часов назад, благодаря теплу пятидесяти с лишним мужских тел и остаточному теплу от камбузной плиты здесь, в жилой палубе, температура воздуха почти на восемьдесят градусов выше, чем снаружи. Человек, полчаса пробывший на верхней палубе, испытывает такие ощущения, словно входит в сауну полностью одетым.
Поскольку Крозье собирается спуститься в неотапливаемые среднюю и трюмную палубы и потому не снимает верхнюю одежду, он не задерживается надолго здесь, в тепле. Но все-таки на мгновение останавливается — как сделал бы любой капитан, — чтобы оглядеться по сторонам и убедиться, что все тут не полетело к чертям собачьим за полчаса его отсутствия.
Хотя это единственная спальная, столовая и жилая палуба на корабле, здесь все равно темно, как в уэльском руднике, поскольку днем маленькие световые люки занесены снегом, а ночь сейчас продолжается двадцать два часа. Там и сям масляные лампы, фонари или свечи отбрасывают узкие конусы света, но в большинстве своем люди двигаются во мраке по памяти, помня, где надо огибать бесчисленные, еле различимые груды провианта, одежды и снаряжения, а также других людей, спящих в своих парусиновых койках. Когда подвешиваются все койки — на каждого человека приходится четырнадцать дюймов в ширину, — здесь вообще не остается свободного пространства, кроме двух проходов шириной восемнадцать дюймов вдоль стенки корпуса с одной и другой стороны. Но сейчас подвешены лишь несколько коек — люди спят перед ночной вахтой, — и разговоры, смех, проклятия, кашель, звон кастрюль и вдохновенные ругательства мистера Диггла звучат достаточно громко, чтобы отчасти заглушить треск и стоны льда.
Согласно чертежам корабля, высота межпалубного пространства семь футов, но в действительности расстояние между толстыми бимсами (и тоннами круглого леса и запасных досок, хранящимися на подвешенных к балкам рамам) над головой и палубным настилом под ногами меньше шести футов, и несколько по-настоящему высоких мужчин на «Терроре», вроде труса Мэнсона внизу, вынуждены постоянно ходить согнувшись. Френсис Крозье не настолько высок. Даже в фуражке и намотанном поверх нее шарфе ему не приходится пригибать голову, когда он поворачивается.
Сейчас справа от Крозье находится подобие темного, низкого и узкого тоннеля, уходящего к корме, но на самом деле это коридор, ведущий к «офицерской части» — шестнадцати крохотным каютам и двум тесным столовым для офицеров и мичманов. Каюта Крозье такого же размера, как все прочие: шесть на пять футов. Ширина коридора всего два фута — за раз здесь может пройти лишь один человек, подныривая под свисающие сверху тюки с припасами, а дородным мужчинам приходится протискиваться боком.
Офицерские каюты теснятся на шестидесяти футах общей девяностошестифутовой длины судна, а поскольку ширина «Террора» на уровне жилой палубы всего двадцать восемь футов, этот узкий коридор является единственным прямым путем в кормовую часть.