- У римлян не было ни F-111, ни В-1, ни межконтинентальных ракет и подводных лодок "поларис", - заметил Карл, когда счел, что разговоры о неотвратимой победе народа слишком затянулись.
- Да, это правда, - сразу же подтвердил Хорст Людвиг Хан, - у римлян были бесконечные пехотные легионы и мощный флот, но они были бессильны против кавалерии, верблюдов и лошадей. Супердержавы не могут использовать свое ядерное оружие против народа, оказывается, их оружие не годится против партизан.
- Но ведь неправда, что народ всегда побеждал, - возразил Карл. - Три соседние со Швецией страны на практике прекратили свое существование из-за советского господства. До победы Палестины еще далеко. Черные в Южной Африке не могут выиграть борьбу собственными силами, а США и Великобритания стоят на стороне Южной Африки. Вы думали, что, когда вы начнете свою деятельность в Германии и государство будет спровоцировано на репрессивные меры, народ прозреет. Но на самом деле народ был доволен репрессиями против вас. Честно говоря, вы плохо себе представляете будущее.
- Вот тогда мы и скажем, - вступила Барбара Хан. - Мы не знали, что делать дальше. Нас, возможно, убьют через неделю. Мы, вероятно, не сможем даже добраться до аэропорта в Вене. Так давайте же в этой ситуации делать лучшее из возможного, давайте работать, как будто...
Тут подошел сторож и предложил им уйти. Карл долго не мог заснуть: его желудок явно отказывался переварить какое-то блюдо, что он съел в ресторане. Было 2.10, когда позвонил Хорст Людвиг Хан.
- Будь готов, мы выезжаем через десять минут, - сказал он и положил трубку.
В холле внизу были только охранники в гражданской одежде, которые, по мнению Хорста Людвига Хана, принадлежали к многочисленным сотрудникам полиции безопасности. Молодые парни в джинсах, с мощными армейскими пистолетами или револьверами, нарочито торчащими за поясами брюк. Должно быть, неприятно все время так носить пистолет, сонно подумал Карл, когда садился в черный "мерседес" с шофером-арабом, который моментально рванул машину с места.
Поездка проходила по почти пустынному Дамаску. Они поднялись на гору и свернули в один из кварталов вилл с высокими стенами, поросшими множеством цветов.
Машина въехала в большие ворота, которые сразу же закрылись то ли невидимым охранником, то ли электроникой. Шофер показал на дверь большим пальцем. Они вышли из машины, и дверь в тот же момент открылась. За ней оказались два парня с автоматами в руках. Но не с обычными АК-47, а с их модификацией АК-74, которую Карл видел только на фотографиях. А он-то считал, что таким оружием располагают только советские элитные части, вроде десантных групп морской пехоты. Так-так, неплохо для начала, подумал он.
Их обыскали, казалось, больше ради формальности и ввели по лестнице в слабо освещенную комнату, где сидели твое мужчин среднего возраста. Человека в центре Карл сразу узнал, хотя существовала лишь одна его фотография. Лысый, с цепким черным взглядом - без сомнения, это был Абу Нидаль.
Никто из палестинцев не представился, когда они пригласили своих гостей сесть и предложили обязательный чай. Абу Нидаль медленно говорил по-арабски, и один из мужчин, сидевший рядом, переводил. Но все началось с политического доклада.
Предатели из ООП готовы были уже пять или шесть раз примириться с переметнувшейся собакой империализма Хуссейном из Иордании. Агент империализма Абу Амар (Ясир Арафат) действует, как будто бы "Черного сентября", массовой резни его собственного народа в Иордании не было, как будто бы США не существуют и как будто бы Сионистское Единство (Израиль) состоит из братьев, с которыми можно вести переговоры. Лишь одна Сирия поддерживает палестинцев, собственно палестинских сирийцев, поскольку Палестина - часть Сирии. Но сейчас Сирия и верная своим принципам часть борющегося палестинского народа оказались полностью изолированными. Это тяжелое время.
И так далее.
Пока шла лекция, Карл осматривал помещение. Было похоже, что это комната для совещаний или большая приемная. Вдоль стен стояли диваны, на стенах - никаких украшений, только большая палестинская карта в золотой раме прямо над головой Абу Нидаля, на которой Иерусалим был отмечен серебряной звездой.
Мебель - массивная, даже немного вычурная, обитая бархатом. На каменном полу лежали толстые красные ковры, а в углу комнаты коптил масляный камин. Окна были зашторены, и они сидели в полумраке.
Карл перестал слушать. Хорст Людвиг Хан его уже научил, что на Ближнем Востоке нужно проявлять исключительное терпение, что бы ни происходило и что бы ни говорили люди. Это качество мужчины, иначе можно "занервничать", а это уже свойственно лишь женщинам. А членам борющейся организации нельзя быть "нервными".
В конце концов Абу Нидаль завершил рассуждения и перешел к сути дела.
- Я хочу прежде всего знать, какую цель вы имеете в виду. Я должен быть уверен, что операция принесет пользу нашему делу, вы должны это понять. Итак, какова ваша цель? - спросил Абу Нидаль и повернулся прямо к Хорсту Людвигу Хану, который ответил после некоторого колебания:
- Это американская военная цель, точнее, речь идет об отделении ЦРУ в Европе, - неохотно начал Хорст Людвиг Хан, но без раздражения, а даже с явным уважением в голосе. Абу Нидаль выслушал перевод, немного подумал и продолжил:
- Отделения ЦРУ в Европе находятся в посольствах США, а его центральная контора - в Висбадене, не так ли? - констатировал он тоном, не терпящим возражений.
Голос у него был мрачный и звучный. Когда Хорст Людвиг Хан подтверждающе кивнул, Абу Нидаль сказал, как бы размышляя вслух.
- Мы ставим два вопроса. Во-первых, конечно, достаточно ли продумана ваша акция, чтоб быть успешной. Если использовать оружие, которое вы хотите получить, и если для этого есть оперативные условия, то результат, конечно, будет очень хорошим. Но этим можно воспользоваться один или, возможно, два раза. Как только враг разберется в новых методах, вам уже больше не придется ими пользоваться. Итак, у нас есть одна или две попытки. Мы должны, с одной стороны, считаться с вашими возможностями и вашими целями, если это принесет пользу нашим собственным интересам. С другой стороны, мы хотим взвесить собственные возможности и при подходящем случае первыми использовать эту тактику. Разница между нами, конечно, есть. Что касается Европы, там вы ориентируетесь легче и уверенней. Итак, два вопроса. Нас интересует, достаточно ли у вас опыта и может ли ваша акция повлиять на предательскую игру Абу Амара и империализма США?
Хорст Людвиг Хан нервно облизнул губы.
- На первый вопрос легче ответить, - начал он. - Мы считаем, что шансов у нас больше девяноста процентов, если мы получим оружие уже в Западной Германии. Оттуда мы сами без особых сложностей сможем доставить его до цели. В нашем распоряжении сейчас есть военный эксперт. Наш товарищ именно поэтому нас и сопровождает. Второй же вопрос - политический, и ответить на него достаточно сложно. Мне бы хотелось знать, что думают по этому поводу палестинские товарищи.
Ему бы надо было стать дипломатом, а не террористом, подумал Карл, восхищенно наблюдая, какое впечатление произвел краткий ответ Хорста Людвига Хана на человека, которого в настоящее время разыскивали как одного из главных террористов.
- Позвольте мне тогда спросить, - продолжил Абу Нидаль. - Раз вы хотите нанести удар по американскому посольству или отделению ЦРУ оружием, по словам моих экспертов, очень подходящим для вашей тактики, то у вас должно быть официальное объяснение ваших действий. Каждый удар по империализму США должен быть по крайней мере мотивирован. Но вопрос в том, как птичка сядет на дерево и как она потом взмахнет крылышками. Какие группы связаны с вами в этом деле? Как я понял, вы разрабатываете план совместно с немецкими, бельгийскими и французскими товарищами. Но у меня своя цена на это оружие. Могу вас заверить, что мы можем доставить его уже завтра. Но я хочу назначить свою цену. Если акция удастся, то вы, конечно, издадите коммюнике, в котором будете объяснять свои действия. Я не знаю, что вы задумали, но большой роли это не играет. Во-первых, я хочу, чтобы мое имя входило в число тех, кто подпишет документ. Мне кажется, это умеренное требование. И оправданное. Ведь возможность предоставил вам я. Кроме того, я хочу, чтобы в коммюнике наряду с тем, что напишете вы, вошло обвинение США в предательстве интересов палестинцев на переговорах. Мы, как вы знаете, противники любого разделения нашего отечества, за что ратует предатель Абу Амар. Если ваш удар будет верно направлен, то он помешает дальнейшему предательству. Теперь же я хочу получить определенный ответ. Надеюсь, я выразился ясно? Вы меня правильно поняли?