Выбрать главу

Вечером, в мягком свете фонарей поезд кажется красивее. Уютнее.

Лучше.

Специалист вновь тяжко вздыхает и занимает очередь в кассу.

* * *

В окно можно не смотреть.

Снег, снег, обросшие льдом дома, черные пасти туннелей, оленьи упряжки, редкие снегоходы.

Пейзаж уныл до безобразия.

Пейзаж сер и скучен.

От несмотрения в окно отвлекает зычный голос с характерным акающим выговором.

— Маро-оженое! Пламбир! Крем-брюле!

Все торгаши — с юга. Эта толстая бабища не исключение.

Бабища проталкивается между скамейками, пихая стоящих локтями. Катит за собой тележку-холодильник. На бабище узорчатый, в кружевах-снежинках платок. Красивый, да и сама вроде ничего. Резвушка-толстушка.

— Мне два, — протягивает деньги усатый дядечка со сросшимися на переносице бровями. Брови и усы грозно шевелятся, отчего тщедушный дядька приобретает весьма разбойничий вид.

— И мне.

— Нам тоже

— Сюда дайте! — обвалом прокатывается по салону.

Известное дело — мороженое! С холода-льда. Разве дурень какой откажется. Или дурочка навроде секретарши. Будет ногти равнять и хоть бы хны.

— А… вам? — Вопрос замерзает в воздухе.

Специалист поворачивает голову. Медленно-медленно поворачивает голову и в упор глядит на бабищу. Рядом со специалистом никого. Места пустуют, и оттого очень просторно. Оттого можно сидеть, закинув ногу на ногу, положив руку на спинку скамьи, и разглядывать торгашку. Платок ее. И кружевные снежинки. И прозрачные сережки-кристаллы. И белую кожу. Красивая. Но полная. Не в его вкусе.

— То есть… — южанка теряется окончательно. — Я хотела сказать…

В его вкусе хрупкие девушки с бездонными, как у той вон блондиночки, глазами. Блондинка в пышной лисьей шубке, капюшон с модной оторочкой, стоит у самых дверей и вдумчиво облизывает…

— Так возьмете? — нарушает ход мыслей торгашка.

— Не-а, — цедит специалист и рывком поднимается на ноги.

Бабища шарахается, чуть не опрокинув тележку; налетает на усатого. Тот отшатывается — и пошло-поехало. В вагоне небольшое столпотворение.

И — легкая паника.

Специалист шагает сквозь толпу. Ледоколом.

Народ старается держаться подальше. Отпрянуть! Убраться с дороги! Оттоптанные ноги не в счёт. Тишина. Тяжелая. Давящая. Ни одного матерка. Прерывистое дыхание, вытянутые лица, потупленные взоры…

— Здрасте! — Специалист, куражась, ломает шапку перед блондинкой. — Как вас по имени-отчеству? Меня Иваном, ежели что. Можно Ваней. А кому и Ванькой. Договоримся!

От избытка чувств блондинка роняет мороженое. На грязном полу белая клякса.

— Обронили-с. — Иван поднимает брикет с налипшим мусором. Разглядывает. — М-да. Некондиция. Ну что вы в самом деле?! Поедем, как говорится, в нумера. Живу я неподалеку. Сойдем через пару станций. И уж там…

Глаза специалиста блестят шалым огнем.

Девушка бледнеет, размахивается — Иван подается вперед, Иван жаждет пощечины! — но, пересилив себя, девушка отдергивает руку.

— Отчаянная, да?! — орет специалист. — Ну ударь меня, ударь! Дотронься!

Девица закатывает глаза, ей дурно. И вместе с шубкой обвисает на вовремя подставленной лапище. Второй лапищей Иван хватает девицу за приятных размеров грудь. Прижимает к себе. Смачный поцелуй приводит блондинку в сознание.

— Не смей, не смей… — шепчет она. И вырывается, и плачет. И под глазами уже набрякли некрасивые темные круги, и щечки пошли пятнами, а прическа растрепалась.

Здоровенные лбы справа от девицы до хруста тискают пальцы в кулаки. Но молчат, лишь кадыки дергаются от стыда и бессилия. Народ старательно таращится в окна. За окнами замечательный тоскливый пейзаж. Такой можно рассматривать часами.

Снег, снег, обросшие льдом дома, черные пасти туннелей…

— А вот и смею! — вопит специалист. — Мне терять нечего! Плевать я на всех хотел! Что хочу, то и делаю! И если хоть одна зараза вякнет…

Зараз не находится. Ни одной. Люди сосредоточенно изучают тьму за стеклами: поезд въехал в туннель, и серое уныние сменилось унылым мраком.

— Генеральный — сволочь! Технологи — паскуды! Конструктора — хамы! Мастера — бестолочи! — методично перечисляет Иван. Его трясет. — За неоднократное нарушение трудовой дисциплины и техники безопасности… Да я… лучший! Золотые руки! А меня как последнего сопляка…

Поезд выныривает из туннеля, катит по сумрачной равнине. Слышно, как снаружи беснуется ветер.

На очередном полустанке Иван решительно тащит блондинку к дверям, спрыгивает на платформу. Вокруг — ни души. Над хлипким зданием станции качается светящий вполнакала фонарь. У входа, повыше обшарпанных дверей притулился громкоговоритель. Метет. Разбегаются по углам синие тени; тихо-тихо, исподволь, подкрадываются, чтобы окутать всё и вся, сумерки.

полную версию книги