— Девочка, чей отец был убит, когда выступал в роли полицейского. Его застрелил Келли, сэр, — объяснил Фергюсону Фокс.
— Она уже давно не маленькая девочка. Сейчас ей тридцать. Прелестная женщина.
— Вы виделись с ней?
— Да, и очень часто. Давайте я объясню. Я заставил их поверить, что полностью осознал свои ошибки, поэтому они меня реабилитировали и послали на работу в Московский авиационный институт. Таню взял на воспитание Масловский, полковник КГБ. Они с женой искренне полюбили девочку.
— Сейчас он уже генерал, сэр, — вставил Фокс.
— Она оказалась очень одаренной. В двадцать лет стала лауреатом конкурса имени Чайковского в Москве.
— Минуточку, — остановил Левина Фергюсон, большой любитель и знаток классической музыки. — Татьяна Воронина, пианистка. Два года назад произвела фурор на музыкальном фестивале в Лидсе. Это она?
— Совершенно верно. После кончины жены Масловского Татьяна постоянно гастролирует за рубежом.
— Когда вы с ней виделись в последний раз?
— Где-то полгода назад.
— И вы говорили о происшедшем в Друморе?
— Ну да. Она очень умная и уравновешенная женщина. Но этот случай для нее особенный. Она постоянно возвращается к нему. Я у нее даже однажды спросил почему.
— И что же она ответила?
— Все дело в самом Келли. Татьяна не могла забыть его, потому что он был так добр к ней. Но всего, что произошло, она не могла понять. Он часто снится ей…
— Увы, сейчас она в России и нам ничем помочь не может. — Фергюсон встал. — Мистер Левин, будьте добры, подождите в соседней комнате.
Фокс открыл обитую зеленым сукном дверь и выпустил Левина. Фергюсон подошел к окну и посмотрел на безлюдную площадь.
— Мы должны покончить с этим дьяволом, Гарри. Вряд ли у нас в прошлом были дела столь важные. И, похоже, ИРА заинтересована в разоблачении Кухулина не меньше нас.
— Да, сэр, такая мысль мне уже приходила в голову. — У Фокса внутри все похолодело, будто он уже знал, что произойдет дальше.
— Отлично. Видит Бог, вы немало пострадали за Ирландию, Гарри. Не хотите ли рискнуть еще раз?
— Как прикажете, сэр.
— Хорошо. Я хочу, чтобы вы поехали в Дублин и встретились с армейским советом ИРА или с кем-нибудь из его представителей. Я выдам нужный телефонный звонок. Остановитесь в отеле «Уэстберн», как обычно. Отправляйтесь прямо сегодня, а я позабочусь о Левине.
— Хорошо, сэр.
Фокс вышел из кабинета.
Фергюсон снова подошел к окну и стал смотреть на площадь. Конечно, мысль о совместной работе английской разведки с террористами ИРА безумна, но сейчас иного выхода нет. Если только в Дублине правильно все поймут.
За его спиной дверь в кабинет открылась, и вошел Левин. Вежливо кашлянул.
— Я вам еще нужен?
— Конечно, конечно, дорогой мой. Сейчас поедем в штаб. Там вас ждут фотографии. Как знать, вдруг вы его сразу узнаете.
В глубине души он в это не верил.
Глава третья
В Дублине лило как из ведра. Такси, в котором Фокс ехал из аэропорта, пересекло мост через реку Лифей, свернуло в боковую улочку за набережной короля Георга и остановилось у гостиницы.
«Уэстберн» оказался небольшим старинным особняком с рестораном и баром. Он несколько обветшал, однако внутренняя обстановка отвечала требованиям современного дизайна. Останавливались там в основном пожилые люди среднего достатка, наведываясь в столицу на несколько дней из провинции.
Фокс обычно жил под именем Чарльза Ханта, оптового виноторговца. Он отлично разбирался в винах, так что в особом прикрытии необходимости не было.
В регистратуре сидела невзрачная молодая женщина в темном костюме. Она тепло приветствовала Фокса.
— Рады снова видеть вас, мистер Хант. Для вас зарезервирован номер три на втором этаже. Там вы уже раньше останавливались.
— Отлично. Почта есть?
— Нет, сэр. Надолго к нам?
— На день, может, на два. Я сообщу.
Швейцаром работал старый седой мужчина с печальным, испещренным морщинами лицом. Его зеленый форменный костюм сидел мешковато, и, как всегда, Фокс почувствовал какую-то неловкость, когда тот взял его чемоданы.
— Как жизнь, мистер Райан? — поинтересовался Фокс, когда они подошли к лифту.
— Нормально, сэр. Лучше и быть не может. Ухожу на пенсию в следующем месяце. Отправлюсь в деревню, на пастбища.
— Жаль. Вы будете скучать по «Уэстберну».
— Конечно, сэр. Тридцать восемь лет проработал.