В спальной Кассейн пошевелился, вытянулся и открыл глаза, как всегда, мгновенно проснувшись. Сразу понял, что девочки нет. В следующий миг был уже на ногах. Тут он заметил открытую дверь.
В сарае остро пахло суслом и солодом. Братья Мунго по-прежнему держали в нем самогонный агрегат. Гектор включил старый движок, потом глянул на манометр.
— Надо еще сахару.
— Сейчас принесу, — кивнул Ангус.
Он открыл дверь в небольшую каморку, пристроенную к сараю. Там хранилось все необходимое для подпольного изготовления самогона, в том числе и несколько мешков сахара. Он уже было поднял один из них, когда в щель между досками заметил Мораг Финлей, снаружи заглядывающую в окошко. Ангус радостно осклабился, поставил мешок на место и осторожно вышел.
Мораг и не подозревала о его приближении. Грязная рука зажала ей рот, заглушив вырвавшийся было крик. Ангус поднял девушку и потащил в сарай. Мораг что есть сил брыкалась, яростно пытаясь освободиться.
Помешивая бурду в чане, Гектор повернулся.
— Что такое?
— Маленького соглядатая следует проучить.
Он поставил ее на ноги, и Мораг с яростью бросилась на него. Ангус ударил ее раз, потом другой да с такой силой, что девочка отлетела на кипу мешков.
Стоя перед ней, Ангус стал расстегивать ремень штанов.
— Приличные манеры… Я тебя сейчас буду им учить.
— Ангус, — раздался голос Кассейна. — Ты ублюдок от рождения?
Кассейн стоял у двери, небрежно держа руки в карманах плаща. Ангус повернулся к нему. Наклонился и поднял лопату.
— Ах ты наглец, сейчас я раскрою твою башку пополам.
— Я кое-чему научился у ИРА. Специальное наказание для ублюдков вроде тебя.
Из кармана Кассейна появился «стечкин», раздался глухой хлопок, и пуля расщепила правую коленную чашечку Ангуса Мунго. Тот завопил, падая назад, ударился о движок и стал кататься по полу, обхватив обеими руками колено. Сквозь пальцы обильно сочилась кровь. Гектор Мунго издал страшный крик и бросился к боковой двери. Хлопнул ею и исчез.
Кассейн, не обращая внимания на Ангуса, поставил Мораг на ноги.
— С тобой все в порядке?
Она взглянула на Ангуса. Ярость и унижение читались на ее лице.
— Грязная тварь.
Кассейн взял Мораг за руку. Они вышли и прошли через двор к двери кухни. Когда девочка стала ее открывать, раздался голос Гарри Фокса:
— Стоять на месте, Кассейн.
Фокс появился из-за припаркованного фургона братьев Мунго.
Кассейн узнал голос Фокса. Толкнув Мораг в открытую дверь, развернулся и выстрелил.
Пулей Фокса отбросило на фургон, пистолет выпал из руки. В этот миг из-за угла появился Девлин и дважды выстрелил. Первая пуля разодрала левый рукав Кассейна, а вторая попала в плечо. Он вбежал в кухню, пинком закрыл дверь и задвинул щеколду.
— Вы ранены! — закричала Мораг.
— Не обращай внимания! Давай выбираться отсюда! — Подтолкнул девочку к лестнице. — Забери мою сумку!
Фургон с Девлином и Фоксом стоял за углом. Приложив палец к губам, Кассейн кивнул Мораг, чтобы та молчала. Они тихонько спустились по каменной лестнице, пробежали по заднему двору, перебрались через стену и двинулись по тропинке, ведущей к вершинам Глендху.
Девлин расстегнул рубашку Фокса и осмотрел рану. Фокс тяжело дышал, глаза его переполняла боль.
— Вы были правы, — прошептал он. — Кассейн — дьявол на колесах.
— Не волнуйтесь. Я сейчас вызову Трента с Броуди.
— Он все еще в доме?
— Сомневаюсь.
Фокс вздохнул.
— Мы все проворонили, Лайам. Придется дорого за это платить. Он был у нас в руках и ушел.
— Такая уж у него нехорошая привычка, — сказал Девлин, когда «форд» въехал во двор и остановился.
Кассейн боком приткнулся на сиденье джипа, спустив ноги на землю. Он разделся по пояс. Крови было немного. Пулевое ранение зияло рваными краями. Кассейн знал, что это плохой признак, но не стал ничего говорить Мораг. Она осторожно посыпала рану сульфамидом из небольшого индивидуального медицинского пакета, потом под его руководством наложила повязку.
— Как вы себя чувствуете? — с тревогой в голосе спросила Мораг.
— Превосходно. — Конечно, это была ложь, после первого шока боль стала просто невыносимой. Кассейн в сумке нашел ампулу с морфием, сделал сам себе укол, и боль сразу же стала отступать. — Теперь хорошо. Дай-ка мне чистую рубашку. Еще одна должна остаться.