— Дай-то Бог, — сказал Девлин.
Фергюсон нетерпеливо тронул Фостера за рукав.
— Хорошо, давайте пройдем внутрь, пока еще светло. Я остаюсь здесь на ночь, Девлин. Попозже позвоню тебе в гостиницу.
Двое мужчин прошли к двери собора, дежурный полицейский открыл ее перед ними, и они вошли внутрь.
— Думаете, он их знает в лицо? — насмешливо спросил у Сьюзен Девлин.
— Боже, я не знаю. Вы заставляете меня сомневаться, сэр. — Девушка открыла ему дверцу машины. Он забрался внутрь.
— Ясно только одно…
— Что именно?
— Даже если он каким-то немыслимым образом завтра сюда попадет и что-нибудь сделает, выбраться он точно не сможет.
— В этом-то как раз все дело. Ему наплевать, что потом с ним будет.
— Тогда помоги нам Господь.
— Я бы так не рассуждал. Сейчас мы ничего не можем сделать, дорогая моя. Мы не управляем игрой, она дирижирует нами. Поэтому приезжайте ко мне в гостиницу в любое время, и я вас угощу самым лучшим в мире обедом. Кстати, я вам не говорил, что я просто балдею от женщин в форме?
Сьюзен расхохоталась.
Трейлер был большой и отлично обставленный. Спальный уголок с двумя койками специально выгорожен. Когда Кассейн открыл дверь и заглянул внутрь, Мораг, казалось, спала.
Он стал прикрывать дверь, но девочка его окликнула.
— Гарри? Бабушка все еще на работе?
— Да.
Кассейн присел на край койки. Боль становилась все нестерпимее. Сепсис начал свое дело, и Кассейн это отлично знал. Мораг протянула руку к его лицу, но Кассейн отклонился.
— Помните, в вагончике у дедушки в первый день я спросила, не боитесь ли вы, что я вас совращу?
— Чтобы быть точным, ты тогда сказала так: «Не боитесь ли вы, что я могу вас совратить, святой отец?» Давай спи.
— Неужели вы уйдете, так ничего мне и не сказав? — В голосе девочки звучал неподдельный страх.
— Разве я могу так поступить? — Кассейн встал и открыл дверь. — Спи. Утром увидимся.
Он закурил сигарету и вышел. Аттракцион в Мейдстоуне был небольшим — несколько каруселей, ряд игральных автоматов, площадка для выступления артистов. Несмотря на поздний час, посетители еще были. Музыка продолжала громко играть. С одного конца трейлера стоял буксирующий его «лендровер», с другой — красная палатка со светящейся надписью «Цыганская Роза». Из нее, хохоча, вышла молодая парочка. Кассейн постоял в раздумье, потом зашел туда.
Бране Смит было лет семьдесят; на голове повязан яркий шарф, не дающий волосам спадать на пергаментного цвета лицо, на плечах — шаль, на груди — монисто из золотых монет. На столике, за которым она сидела, лежал стеклянный шар.
— Вы неплохо вошли в роль, — сказал Кассейн.
— Это все так, ерунда. Люди хотят, чтобы цыганка выглядела цыганкой. Переверните табличку с надписью «Закрыто» и дайте мне сигарету.
Кассейн так и сделал, потом сел перед ней. Только стеклянный шар теперь их разделял.
— Мораг уснула?
— Да. — Кассейн глубоко вздохнул, пытаясь усмирить все нарастающую боль. — Вы не должны позволить ей возвратиться в тот табор, понимаете меня?
— Не волнуйтесь. — Голос ее звучал сухо, но спокойно. — Мы, цыгане, живем одной семьей и всегда платим долги. Я кому надо скажу, и в один прекрасный день Мюррей расплатится за то, что совершил, поверьте мне.
Кассейн кивнул.
— Когда вы увидели ее фотографию в газетах и прочитали все обстоятельства… Почему вы не обратились в полицию?
— В полицию? Да вы шутите! — Старая гадалка пожала плечами. — В любом случае я знала, что она ко мне придет и что с ней все будет в порядке. — Брана положила руку на стеклянный шар. — У меня есть дар. Он был у моей матери, к ней перешел от ее матери, так все и идет.
Кассейн кивнул.
— Да, Мораг говорила. Она гадала мне на картах, но пока, кажется, не уверена в своих силах.
— Да, у нее тоже есть дар, — согласилась Брана. — Но еще не сформированный. — Она пододвинула к нему колоду карт. — Перемешайте их, потом верните мне левой рукой.
Кассейн сделал, как было велено. Старуха еще раз перемешала карты.
— Карты — чепуха, если нет дара. Понимаете?
Совершенно неожиданно на душе у Кассейна просветлело.
— Да.
— Три карты все нам расскажут. — Она перевернула первую из них. Башня. — Человек страдает от сил судьбы. Другие управляют его жизнью.
— Мораг вытащила эту же карту. И сказала почти то же самое.
Гадалка открыла вторую карту. На ней изображался молодой мужчина, повешенный вниз головой на виселице за правую ногу.