“Христианство возникло из еврейства. Оно снова (благодаря деньгам) превратилось в еврейство”.
Та идея эллинистов и фарисеев, которая победила в ожесточённой борьбе в пору жизни Иисуса Христа, спустя 19 веков победила и во всех христианских странах - идея конкретной земной практической жизни и её главного принципа “выгоды-корысти”. Таким образом, хитроумный Маркс показал, что европейцы также плохи и развращены деньгами, как и евреи - и, следовательно, нечего на евреев пенять. И этим погасил поднявшееся в Европе возмущение евреями. Это произошло в 1843-1844 годах.
В этот период Маркс, как известно, придал новую функцию прессе - боевую зомбирующую роль, и посетил лекции своих сородичей во Франции, первых профессиональных революционеров, поставивших дело производства революций на поток, - братьев Бланк, которые готовили очередную революцию. Пример таких типов, как братья Бланк, наводит на мысль, что существуют такие люди, которые, вероятно, имеют такую врождённую натуру, что не могут не критиковать внешнюю человеческую среду, не могут не противостоять ей, не могут не бороться с ней пока не победят и не возглавят. Не важно - какая это внешняя среда, они всегда будут против неё бороться, такая у них внутри заложена схема - идеология. И самым ярким примером этому были братья Бланк.
Чтобы разобраться в этой теме необходимо верно ответить на вопрос - почему диссиденты в своём подавляющем большинстве еврейской национальности? На этот вопрос пытался ответить даже легендарный создатель сионистского движения евреев Теодор Герцль:
“Если мы падаем, мы превращаемся в революционный пролетариат, в унтер-офицеров революционных партий; если наоборот идём в гору, то с этим вместе растёт и страшное могущество наших капиталов”.
А. Дикий в своём исследовании приводит признание одного еврея в еврейском журнале “Янус” (№ 2 за 1912 г.):
“Подобно тому, как мы, евреи, про каждого нееврея знаем, что он где-то, в каком-то уголке своего сердца, является антисемитом, да и не может им не быть, так и каждый еврей является в сокровенной глубине своего сердца ненавистником всего нееврейского… Ничто во мне так не живо, как убеждение, что, если существует что-то объединяющее всех евреев мира, то это именно эта великая ненависть”.
Эта ненависть и взгляд “сверху вниз” является составной частью этой характерной революционности. На основе своей неприязни, ненависти и презрения они склонны игнорировать законы государства, в котором живут. Благодаря этой форме революционности - они больше других граждан входят в противоречие с законом, но при этом, по сравнению с другими гражданами - приобретают большую свободу действий и соответственно больше преимуществ с этим связанных. Причём еврейские учёные пытались трактовать это явление как аксиому - профессор Соломон Лурье в своей книге (1922 г.) утверждал:
“Местный закон необходимо строго соблюдать, но лишь постольку, поскольку он не противоречит ещё живущим в народном правосознании положениям еврейского закона и поскольку его соблюдение не связано с вредом для еврейского народа. Таким образом, законов, прямо или косвенно направленных против евреев, во всяком случае соблюдать не следует”.
Поскольку в Германии часто наблюдалось религиозное перекрашивание евреев, то по этому поводу немецкий философ Евгений Дюринг, которого так любили пинать марксисты, утверждал, что от этого у евреев их специфические качества не менялись:
“Еврейский вопрос существовал бы и тогда, если бы все евреи повернулись спиной к своей религии и перешли бы в какую-нибудь из господствующих у нас церквей, или если бы даже человечество покончило с всякими религиями. Я утверждаю даже, что в таких случаях объяснение наше с евреями чувствовалось бы как ещё более понудительная потребность, чем оно чувствуется и без того.
Крещёные-то евреи и были теми, которые без всякой помехи проникали во все каналы общества и политического сожительства. Они снабжали себя как бы паспортом, и с этим паспортом протискивались даже туда, куда правоверные иудеи следовать за ними не могли”.
И Е. Дюринг приходит к выводу, что в этом случае еврейский вопрос становится “только ещё более жгучим”. До этого мы знали революционность обиженных или угнетённых классов, революционность убеждённых реформаторов, революционность как национально-освободительные движения порабощённых народов против своих поработителей, - теперь мы столкнулись с тотальной революционностью ко всему окружающему. Приятель Карла Маркса поэт Генрих Гейне после очередной беседы с ним грустно заметил: