— Плакал?
— Ну да! Я сам ночью видел, — подтвердил Витька.
— Как я понимаю, речь идет о том самом дяде, которого мама хотела расстрелять? — весело спросил Валерий.
— Он самый, — жуя, отвечал Витька. — Он хороший дядька.
— Согласен, — улыбнулся Валерий. — Раз мама его не расстреляла, значит, на сто процентов хороший. Так выпьем за хорошего дядю!
— У человека такое несчастье, а ты все шутишь, — с укором сказала Полина.
— Сочувствую, — кивнул Валерий. — А тебе этот человек столько счастья принес… и что очень существенно — сколько счастья он тебе еще принесет, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
— Тебя это не касается, понятно? — вспылила Полина.
— Хотел бы, но… касается… очень даже касается, — серьезно ответил Валерий и повторил шепотом. — Так касается, что заднице горячо!
— Ага, боишься? Наконец-то ты забоялся. А я все ждала, когда же ты об этом серьезно заговоришь?
— Думаешь, раньше я об этом говорил несерьезно? — Валерий выпил, закусывать не стал, закурил сигарету.
— Раньше я в твоем голосе не слышала угрозы, а теперь слышу. А как же любовь? Или больше не любишь?
— Любовь? — вскинул голову Витька. — Он тебя любит? Это что-то новенькое!
Полина и Валерий рассмеялись.
— А дядя Миша тоже в тебя влюблен, — Витька, ободренный смехом взрослых, совсем расхрабрился.
— Что-о?! — у Полины даже лицо вытянулось.
— Вот это действительно что-то новенькое, — улыбнулся Валерий.
— Ты, по-моему, ветчины переел, Витька, — сказала Полина. — А ну, марш спать!
— А что тут такого? Мне Галка сказала, что ей отец говорил: «Витькина мама создана для любви…» Не веришь, что ли? Думаешь, вру? Да больно надо! Можешь сама у нее спросить!
— Марш спать, я сказала! — смеясь, повторила Полина.
Витька встал из-за стола, побрел с кухни. Валерий снова закурил, с самым серьезным видом глядя на фотографию покойного мужа Полины, перетянутую траурной лентой. Полина выпила свою рюмку.
— Тебе, по-моему, тоже пора отчаливать, Валера.
— Уверена?
— Абсолютно. Я устала и хочу спать.
Валерий молча встал, медленно прошел в прихожую, сдернул с вешалки куртку.
— Мы еще увидимся?
— Наверное… — она пожала плечами. — Только стоит ли?
— Может, и не стоит. Но, думаю, судьба сведет.
— Будем надеяться на лучшее, — улыбнулась Полина. — Тем более что впереди мне ничего хорошего не светит.
Полина зашла в химчистку, где работала. Приемщица, пожилая худая женщина, явно скучала.
— Здравствуй, Клава, — сказала Полина, подходя к стойке.
— Здравствуй… — Клава чуть покосилась в ее сторону и тут же вскочила. — Ой, Поля, это ты? Господи, сказали же, что в тюрьме сидишь.
— Выпустили под подписку. До суда.
— Ой, как же это? За что? — вытаращила глаза Клава.
— А ты что, газет не читала? Почти везде писали, — усмехнулась Полина. — Хозяин у себя?
— Только что приехал…
Полина обогнула стойку, остановилась в начале коридора, постучала в дверь и тут же, не дожидаясь ответа, вошла. Хозяин, статный мужчина лет тридцати, в белой рубашке, увидев ее, отложил мобильный телефон и недобрыми глазами уставился на нее.
— Здравствуйте, Юрий Николаевич. Меня выпустили под подписку о невыезде, так что я могу приступить к работе, — сказала Полина.
— Нет, не можешь ты приступить к работе, Полина Ивановна.
— Почему?
— Потому что ты уволена, разве не ясно? У меня двенадцать человек с судимостями работают. Но — с нормальными судимостями. А вот террористок мне совсем не надо. Это для меня уже перебор… — Юрий Николаевич прикурил, со злостью бросил на стол зажигалку. — Все, Полина Ивановна, разговор закончен. Не надо меня уговаривать, на жалость давить — я решений своих не меняю.
— Да провались ты… козел! — Полина вышла и с силой грохнула дверью.
Тулегенов и Тимонин бродили по рынку, останавливались у разных павильонов. Вот они набрели на большой киоск, где продавались пиротехнические средства — петарды, фейерверки, ракеты. Здесь все пестрело разноцветными обертками из фольги, картона и пластика. Опера брали «игрушки», внимательно рассматривали — на всех стояло клеймо: «Мэйд ин Чайна».
— Что-нибудь посоветовать? — спросил продавец, парень лет двадцати пяти, в джинсах и красном свитере. — Поступили новые петарды — сила взрыва в два раза мощнее и в небе расцветают китайскими зонтиками, — он протянул Тулегенову толстую цветную трубу. — Хорошо смотрится на пленэре. На берегу реки или, например, если запустить в горах, над обрывом. Потрясающее зрелище…