— Правильно понимаете, — ответил Пилюгин. — Что с мальчиком?
— Да ничего страшного. Простуда. Небольшая температура. Я там оставила лекарства, жаропонижающее и от простуды, и вашей дочери все объяснила — сколько принимать и когда. Мальчик хороший, крепкий, через пару дней будет здоровенький.
— Спасибо, доктор, — с облегчением произнес Пилюгин и посмотрел на Галку. Вид у девочки был измученный.
— Если что — звоните. Телефон я оставила.
— Спасибо, доктор, — повторил Пилюгин.
— Спасибо, доктор, — сказала Полина и сама смутилась своих слов.
— А если он опять плакать будет? — спросил Пилюгин.
— Не будет. Я ему жаропонижающее дала. У него от температуры головка болела, вот он и плакал. Вы давно грудью его не кормите? — обратилась врач к Полине.
— Я? — растерялась Полина. — Да я…
— С рождения не кормит, — поспешно сказал Пилюгин. — У нее молоко пропало.
— Смесями не перекармливайте. Он часто отрыгивает?
— Часто, — сказала Галка.
— Потому что перекармливаете.
— А если он плачет, просит? — спросила Галка.
— Ничего, потерпит. Соску дайте — он сразу успокоится. Пусть как следует проголодается.
— Гулять с ним можно? — спросила Галка.
— Почему же нельзя? Только оденьте потеплее, — улыбнулась доктор. — Ну, до свидания.
— Еще раз спасибо огромное, доктор, — сказал Пилюгин, закрыл за врачом дверь и посмотрел на Галку: — Ну что, Галчонок, натерпелась?
— Да уж… — буркнула Галка и пошла на кухню.
— Она с ним гуляла? — тихо спросила Полина.
— Галка, ты с ним погулять не успела?
— Когда? Он с утра орать стал, — отозвалась Галка из кухни.
— Тогда я, может, погуляю? — предложила Полина.
Она сидела на лавочке, курила и задумчиво смотрела на спортивную площадку, огороженную невысоким деревянным забором. Уже темнело, но подростки все еще играли в баскетбол, с криками носясь по площадке.
Полина достала мобильник.
— Витя, это мама. Ты где? Дома? Ты знаешь, я тут задержусь немного… Ты себе приготовь что-нибудь. Там яйца в холодильнике лежат, колбаса… Ну, я тут… у Пилюгиных… ну да, с маленьким Мишкой гуляю. Чего ты смеешься, дурной? Надо же помочь людям. Ты же помогал, а теперь мне вот пришлось. Когда я тебя ругала? Перестань, Витя, любишь ты над матерью издеваться… Куда? Сюда? К Пилюгиным? Ну, не знаю… Ну ладно, приезжай… вместе потом домой поедем… Да не буду я ругаться, почему я должна ругаться? Ладно, хватит, приезжай!
Полина заглянула в коляску. Малыш спокойно спал. Она долго смотрела на него, улыбаясь, потом села на лавку и глубоко задумалась. Из подъезда вышли две пожилых женщины, уселись рядом, молча оглядели Полину, но ничего не сказали.
После ужина они играли в карты. В углу светился экран телевизора, но звук был выключен.
— Ходи, Галка, чего ждешь? — нетерпеливо говорил Пилюгин.
Галка положила карту, Пилюгин тут же накрыл ее своей, следующей бросила карту Полина. Витька замешкался. Ему было неудобно держать все карты в одной руке, и он разложил их в ряд на столе и теперь открывал одну за другой, соображая, какой пойти. Култышкой он придерживал карты, пытаясь правой рукой подцепить нужную. Остальные терпеливо ждали. Витька наконец взял карту, перевернул ее и положил на остальные.
— Моя взяла! — обрадовалась Галка и сгребла взятку, подвинула к себе.
— Я не ту карту положил… — потупившись, сказал Витька.
— А глаза у тебя для чего? — вскинулась Галка. — Не видел, чем ходил?
Витька обиженно посмотрел на мать, потом на Пилюгина и вдруг выронил карты. Они рассыпались по полу, и Витька полез под стол собирать.
— Ой, Вить, какой ты косорукий! — воскликнула Галка.
— Ты думай, когда вякаешь… — тихо сказал Пилюгин.
— А чего я такого сказала? — обиделась Галка.
Витька, пыхтя, вылез из-за стола, бросил карты на стол, сказал:
— Извините, я не буду играть. У меня не получается, — и быстро ушел из комнаты.
— В кого ты такая грубая, Галка? — спросил Пилюгин. — Тебе обидеть человека ничего не стоит.
— Он что, на меня обиделся? — удивилась Галка.
— Нет, на меня. У него же руки нет, ему трудно с картами разбираться, тебе непонятно, да?
— Но я совсем не хотела его обидеть, папа! Я же нечаянно, Полина Ивановна, — чуть не плача, отвечала Галка.
— За «нечаянно» бьют отчаянно, — сухо проговорил Пилюгин. — Иди и приведи его обратно, слышишь? Не то я на тебя обижусь. Серьезно обижусь.
— Ой, да пожалуйста! — Галка встала и вышла из комнаты.
А Валерий Чистов прогуливался возле дома, где жили Полина и Витька. Стоял уже глубокий вечер, и многие окна светились тепло и уютно, но окна Полины были черны.