(А. Баранников, народник)
Как видим, мировоззрение многих ходоков в народ не слишком отличалось от тех, кто в 70-х годах ХХ века «ходил в хиппи».
Численность пошедших в народ точно неизвестна, но примерно – более 3000 человек. По официальным данным, процессом было охвачено 37 губерний.
Ничего путного из этой затеи не вышло. Крестьяне с большим недоверием смотрели на переодетых бар, ведущих малопонятные, да еще и крамольные разговоры. В лучшем для народников случае их просто равнодушно слушали. В худшем – от греха подальше сообщали начальству. В самом деле – шляются тут какие-то… Непорядок.
По большому счету никакой особой опасности для власти отправившиеся в народ ребята не представляли. Однако полиция энергично начала таких «туристов» отлавливать. Всего было арестовано около 2500 человек. Хотя, как отмечал обер-прокурор Священного Синода К. П. Победоносцев, который революционеров и либералов терпеть не мог, «нахватали по невежеству, по самовластию, по низкому усердию множество людей совершенно даром».
Однако на народников это произвело впечатление. С одной стороны, оказалось, что народу на их светлые идеи глубоко наплевать. С другой – власть, с токи зрения народников, «проявила свою звериную сущность». Наверное, и в самом деле не стоило их трогать. Погуляли бы да успокоились, выпустили бы пар. Но власти тогда умели только «держать и не пущать». Да и опасность международного движения была очень сильно преувеличена. В итоге кто-то из народников отошел от активной деятельности. А кто-то – вышел, так сказать, на новый уровень…
В 1874 году создается организация «Земля и воля», являющаяся скорее неким координационным центром. Идеи, вдохновлявшие землевольцев, были достаточно неопределенны. С одной стороны, предполагалось придать «хождению в народ» более серьезный характер. То есть попытаться осесть и ассимилироваться в глубинке, работая кузнецами, врачами, учителями.
«Весною 1877 года с разных концов России члены общества “Земля и воля” двинулись в Поволжье для устройства “поселений”. Пространство от Нижнего до Астрахани принято было за операционный базис, от которого должны были идти поселения по обе стороны Волги. В одном месте устраивалась ферма, в другом – кузница, там – появилась лавочка, здесь приискивал себе место волостной писарь. В каждом губернском городе был свой “центр”, заведывавший делами местной группы. Саратовская и астраханская группы непосредственно сносились с членами кружка, жившими в Донской области, а надо всеми этими труппами стоял петербургский “основной кружок”, заведывающий делами всей “организации”».
(Г. В. Плеханов, в 70-х народник, впоследствии – видный марксист)
С другой стороны – народники обратили внимание на рабочих. Нет, в отличие от будущих марксистов, они не собирались создавать каких-либо рабочих организаций. Народники смотрели на рабочих как на крестьян, отправившихся в город подработать. Кстати, на тот момент, в основном, так оно и было. Идея была следующей. Необходимо распропагандировать рабочих, у которых кругозор был пошире, чем у не вылезавших из деревень крестьян – а они понесут светлые идеи в деревню…
В самом деле, были созданы несколько рабочих кружков, участники которых впоследствии оказались в рядах террористов. Однако достаточно быстро наступило разочарование.
«Вначале, когда организация “Народной Воли” только еще слагалась и программа формулировалась для издания ее в свет, господствующим элементом во взглядах и настроении большинства из нас было народничество. Все мы так недавно жили среди крестьян в деревне и столько лет держались требования деятельности в этой среде! Отрешиться от прошлого было трудно, и хотя не по своей доброй воле мы ушли в город, а были вынуждены к этому полицейским строем, парализовавшим наши усилия, в душе был тайный стыд, боязнь, что, отказываясь от традиций прошлого, изменяешь интересам народа, истинное освобождение которого находится в области экономической. Но по мере того, как борьба разгоралась, время шло и одно грандиозное дело замышлялось и выполнялось нами, прежняя деятельность в народе в наших глазах тускнела, интерес к ней слабел, деревня отходила вдаль. Та часть программы “Народной Воли”, которая говорила о деятельности в деревне, постепенно приобретала чисто теоретический, словесный характер».