Для всех семи стран, выявленных Госдепартаментом, терроризм остается полезным и неотъемлемым инструментом влияния на внешнюю политику: это секретное оружие применяется при соответствующей ситуации и очевидной выгоде, но остается скрытым, когда риск его использовать перевешивает потенциальные приобретения, а возможные последствия скорее всего окажутся непродуктивными. Для государства, спонсирующего терроризм, как, впрочем, и для самой террористической группы, терроризм — в отличие от общепринятого представления — является не бессмысленным актом фанатичного или беспорядочного насилия, но целенаправленным, хорошо просчитанным методом достижения определенных целей по приемлемой цене. В этом отношении привлекательность террористов как «подставных воинов» или наемных убийц для различных отступнических режимов возросла с началом войны в Заливе в 1991 году. Урок, полученный в ходе открытого вторжения Ирака в Кувейт, в ответ на который международная коалиция ООН почти немедленно выставила войска против Саддама Хусейна, означает, что, возможно, будущие агрессоры предпочтут действовать тайно, засылая в страну группы вооруженных людей с ограниченным арсеналом, для выполнения роли, которую обычно играют целые армии, флоты и воздушные силы. Такие небольшие группы не только упростят завоевание соперничающих соседних государств, но, если действовать скрытно и успешно, государство-спонсор может избежать опознавания, а с ним ответного военного удара и экономических санкций международного сообщества. Следовательно, террористы в будущем могут рассматриваться государствами-изгоями, как «пятая колонна», секретная, эффективная сила, используемая для скрытого ведения войны против более могущественных противников или же для свержения правительств соседних стран или враждебных режимов своей страны. Обвинения в адрес Ирана в подстрекательстве к свержению правительства в Бахрейне, наряду с возможным участием Ирана в организации взрывов на территории американского военного комплекса в Дахране, Саудовская Аравия, в июне 1996 года и совместного саудовско-американского центра военной подготовки в Эр-Рияде в ноябре 1995 года, могут указывать именно на такую тенденцию.
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТЕРРОРИСТАМИ ОРУЖИЯ МАССОВОГО УНИЧТОЖЕНИЯ В БУДУЩЕММежду тем лицо терроризма меняется и в иных отношениях. В последние годы появились новые соперники, новые мотивации и новые причины, влияющие на некоторые традиционные представления о террористах и терроризме. Многие наши давние предубеждения относительно терроризма — а с ними и государственная политика разных стран — восходят к эпохе становления терроризма как проблемы международной безопасности, а именно к событиям, произошедшим более четверти века назад. Эти проблемы возникли и укрепились в годы «холодной войны», когда радикально настроенные террористические группы левого толка, действовавшие по всему миру, считались самой большой угрозой безопасности Запада. Даже последующие модификации антитеррористических мер, предпринятых с того времени, вряд ли можно считать актуальными, хотя именно они были применены десятилетие назад в ответ на серию терактов, совершенных террористами-смертниками против американских дипломатических и военных объектов на Ближнем Востоке, что поставило акцент на растущей угрозе государственного терроризма.
Но пожалуй, ни в какой другой области потенциальная неуместность подобных размышлений не кажется более ясной, а критическая лакуна более очевидной, чем в отношении возможного применения террористами оружия массового уничтожения, а именно ядерного, химического и биологического оружия. Большая часть публикаций, посвященных этому вопросу, сама является устаревшей, так как была написана в некоторых случаях более двадцати лет назад, когда существовало множество различных ситуаций, обстоятельств и международных движущих сил. Львиная доля исследований потенциального применения оружия массового уничтожения, проводившихся в годы «холодной войны», по понятным причинам была сосредоточена на ядерном противоборстве двух сверхдержав и их союзников. Возможность использования подобного оружия террористами рассматривалась внутри контекста «холодной войны» либо вообще опускалась, учитывая преобладающие модели субгосударственного насилия, а также цели и намерения экстремистских негосударственных групп, действовавших в то время. На сегодняшний день угроза крупномасштабных военных действий с применением ядерного либо традиционного оружия со стороны сверхдержав эпохи «холодной войны» и их союзников исчезла. Однако на ее место пришла новая угроза безопасности куда более аморфного, не поддающегося количественному определению и зловещего характера, противостоять которой может оказаться намного сложнее. Как было видно из главы 4, увеличивающаяся значимость религиозных мотивов для действий террориста уже внесла свою лепту в возросшую смертность от международного терроризма. Более того, многие ограничения (как морального, так и технического характера), которые ранее удерживали террористов от применения оружия массового уничтожения, исчезают. Конкретные характеристики, оправдания и отношения религиозных и квазирелигиозных — по сравнению с обычными — террористов предполагают, что именно религиозные террористические организации станут первыми среди прочих категорий террористических групп негосударственного характера, которые применят оружие массового уничтожения.
ИЗМЕНЯЮЩИЕСЯ ХАРАКТЕРИСТИКИ МЕЖДУНАРОДНОГО ТЕРРОРИЗМА