В ходе всей кампании Гривас координировал свою подпольную деятельность с официальной дипломатической миссией архиепископа Макариоса III (Михаила Кристодулоса Мускоса). Будучи назначенным главой Этнархии (церковного совета) Кипра, Макариос также являлся негласным политическим лидером сообщества греков-киприотов. Он и Гривас впервые встретились в 1950 году, чтобы спланировать основные моменты восстания. Впоследствии прелат и воин боролись рука об руку ради достижения общей цели — энозиса. Таким образом, отношения, которые сегодня связывают движение шинфейнеров и Ирландскую республиканскую армию, имеют историческую параллель — связь Этнархии и ЭОКА, существовавшую сорок лет назад, когда Макариос играл роль, схожую с той, что в настоящее время играет Джерри Адаме. Как и Адаме, Макариос попал в заключение и в 1956 году был изгнан из страны и отправлен на Сейшельские острова. Ему разрешили вернуться обратно на Кипр два года спустя, так как это было условием участия греков-киприотов в организованных Британией многосторонних переговорах о будущей судьбе острова. Соглашения удалось достичь лишь в феврале 1959 года.
Находясь под постоянным давлением со стороны Греции, Макариос неохотно принял предложение о создании независимой республики Кипр при условии, что Британия сохранит на острове две стратегические базы. Опасаясь, что в противном случае Турция потребует принудительного разделения острова (что и произошло пятнадцать лет спустя), Макариос пошел на уступки в договоре, несмотря на горячий протест со стороны Гриваса. Восстание было официально окончено месяц спустя, когда сдалась существенная часть сил ЭОКА. Это было сделано с целью убедить правительство, что организация готова пойти на заключение мирного договора. Хотя желаемый энозис так и не был достигнут, настал конец британского господства на Кипре, и острову была дарована независимость. Плоды террористической деятельности были также видны в итогах всеобщих выборов — первым президентом Кипра был избран Макариос, набравший 67 процентов голосов.
В другой части Средиземноморского бассейна бунт против господства Франции в Алжире (1954 — 1962 годы) стал последним из числа антиколониальных восстаний, произошедших непосредственно в послевоенную эпоху. Возможно, поэтому он оказал заметное влияние на многие этнонациональные террористические кампании, проводимые позднее. Ясир Арафат, к примеру, в своей официальной биографии упомянул о влиянии, которое Национальный освободительный фронт оказал на действия Организации освобождения Палестины, и о материальной помощи, которую Алжир позже предоставит Палестине. «Я установил связи с алжирскими революционерами в начале 50-х, — вспоминает он. — Я поддерживал с ними контакт, а они в свою очередь обещали помочь нам после того, как обретут независимость. Я не сомневался ни на единую секунду, что они победят и что их победа будет для нас очень важна». В своих мемуарах Нельсон Мандела также признает плодотворное влияние, которое борьба Национального освободительного фронта оказала на длительную кампанию Африканского национального конгресса (ANC) против господства белого меньшинства в Южной Африке. «Ситуация в Алжире, — писал Мандела, — более всего была похожа на нашу, когда повстанцы противостояли большому сообществу белых поселенцев, правящему аборигенным населением. ANC досконально изучил алжирский конфликт и извлек из него основной урок — победа исключительно на военном фронте в подобных условиях была невозможна. Вместо этого Мандела воспользовался советом алжирского революционера, утверждавшего, что «порой мнение международного сообщества стоит больше, чем эскадра истребителей». Этот урок сам Национальный освободительный фронт усвоил с опозданием.