Зато за ремнем штанов сзади выглядывала тонкая книжица в мягкой обложке. На оружие не слишком похоже…
— Садись сюда, — велел Стас, тыкнув в сторону продавленного кресла молотком. При виде Мьёльнира студент поежился и подчинился.
Стас закрыл занавески и включил неяркий торшер. Сел на край кровати напротив Иннокентия, готовый в любой момент атаковать или убегать.
Пристальный невидимый взгляд вроде бы перестал буравить затылок. Что же выходит — это Иннокентий за ним следил? Или следит кто-то другой, но прямо сейчас отвлекся на другие дела?
— Итак, Кеша, о какой опасности речь? Говори кратко, быстро и по существу.
Кеша шевельнул желваками. При свете торшера Стас разглядел его внешность. Худой, костлявый, с блеклыми круглыми глазами и маленьким ртом, он производил двоякое впечатление: с одной стороны обычный голодный студент, а с другой есть в нем что-то неприятное и желчное.
— Не знаю, — буркнул он. — Подробности неизвестны. Но вам грозит опасность! Разве вы не заметили? Это проклятое место! Здесь все ненормальные! Блаженные не в тему!
Стас поджал губы.
— А может, это ты ненормальный?
Кеша усмехнулся.
— Я вас понимаю. Патология, распространенная на все сообщество, становится нормой. Но люди не могут быть все позитивными — это факт. Я читал в книге!
Он выдернул книжицу из заднего кармана и протянул Стасу. Тот взял ее и, не теряя бдительности, глянул на обложку.
«Иерархическая психология и проблемы агрессии как способа выживания в примитивных сообществах», автор Г. С. Кременицкий.
Эту книгу Стас видел впервые в жизни. Впрочем, никогда особо не интересовался психологией и тем более книгами с такими занудными названиями.
— А еще я читал «Преступление и наказание», — похвастался Кеша. — Там человек убил другого человека, чтобы проверить силу воли. Достоин ли он, имеет ли право. Или тварь дрожащая.
— Ну и что выяснил? — улыбнулся Стас.
— Что тварь дрожащая, — нетерпеливо отмахнулся Кеша. — Неважно. Главное, это то, что людям свойственны агрессия и насилие.
Стас вернул книжку, не раскрывая. Посмотрел на студента исподлобья.
— Для тебя это открытие?
Выводы напрашивались сами: Кеша — обычный шизофреник. Каким-то образом сбежал от санитаров и вешает теперь психопатическую лапшу на уши гостя города. Кое-что в его словах не без резона, но все эти финты с книжками и упоминание «Преступления и наказания»…
Нет, у Кеши не все ладно с головой.
— Вот именно, открытие! — вскричал Кеша. — В Чаринске нет преступлений! И не было никогда! Никто никогда не украдет, не нападет, не оскорбит! Я уже не говорю про убийства! У нас нет преступлений, и нет книг про преступления. Эти книги мне попались случайно, и я прозрел…
Действительно, в библиотеке Стасу не повстречалось ни одного знакомого автора, ни одного завалящего детектива и даже классики. Все было иное, незнакомое.
— В Чаринске не бывает преступлений? — повторил Стас, передумав немедленно выставлять Кешу из номера. — Как это? Вообще нет?
— Вообще! — торжествующе сказал Кеша. — Если вы потеряете бумажник, вам его принесут или оставят в бюро находок. У нас не принято даже в собак кидаться камнями…
— Хм-м-м… — протянул Стас.
— А я видел, как вы кидались, — осклабился Кеша. — Поэтому и понял, что вы нормальный.
— Или ненормальный, — проворчал Стас.
— Агрессия является частью нормы. К нам очень редко приезжают гости вроде вас. В основном, из Камень-града или Шибирска… а они такие же… блаженные. Но несколько раз приезжали и такие, как вы…
Кеша нахмурился и встал. Стас отступил на полшага, хоть и не ожидал нападения. Сработала осторожность.
— … и их превратили в блаженных, — договорил студент.
— В улыбающихся, вечно позитивных и так далее? Даже не знаю, радоваться или горевать.
— Это часть вашей личности! — выкрикнул Кеша, но сразу же примолк, испугавшись, что его услышат. — Какой бы она ни была, она — ваша! Часть характера, темперамента, чего угодно. Никто не вправе отбирать ее!
— То есть ты хочешь, чтобы в Чаринске были преступления? — уточнил Стас, лихорадочно размышляя.
— Да при чем тут преступления? — загорячился Кеша. — Это последствия! Я хочу, чтобы люди были нормальными, а не… с промытыми мозгами!
— А ты почему такой нервный, химик? Почему не блаженный? Нахимичил чего?
Судя по перекошенной физиономии, Кеша готов был растерзать Стаса. Но студент неимоверным усилием воли сдержался. Сухо сказал:
— Я не подношу.
— Чего?
— Не совершаю Ритуал подношения духовной грязи.