— Знаю. Мне тоже. Мы идем на миссию вместе.
— Опять?
— Ты против моей кандидатуры?
— Нет, но… Почему всегда ты?
— Понятия не имею. Потому что так решили Старейшины. Потому что задание легкое, и с ним справлюсь я, без магии, и начинающий тертон. Ты будешь есть и пить? Если нет, я пошла.
Стас мысленно махнул рукой. Пора бы и расслабиться. Они с Дарой принялись за еду, а чуть позже — и за спиртное. Пили не чокаясь — как-то само собой так получилось; будто поминали всех погибших в Чаринске — и хороших, и плохих.
Из осторожности Стас все же дождался, чтобы Дара выпила первая. Хотя чего бояться? Эрик рядом, сережки в ушах, все в порядке.
Водка у тауханцев крепкая, острая, но пьется на удивление легко и приятно. Вскоре по жилам Стаса побежало тепло, и настроение улучшилось. Дара раскраснелась.
Они почти добили бутылку, когда Стас вдруг осознал, что если так продолжится дальше, то он просто уснет. К такому же мнению пришла и Дара. Оборвав фразу на полуслове, она соскользнула с кресла и уселась Стасу на колени. Секунду спустя они целовались, а через минуту переместились на кровать под балдахином.
На этой раз Стас продержался дольше, чем тогда в заброшенном доме Чаринска, — благодаря тауханскому пойлу, притупляющему ощущения. Дара, не проявляя ни малейшего смущения, не сдерживала себя, и Эрик наверняка все слышал — если никуда не ушел. Стасу было наплевать. Ему было хорошо.
А потом оба уснули.
Утром Стас проснулся с гудящей головой и отвратительным вкусом во рту. Дара исчезла. Идя в ванную, Стас пытался припомнить, сколько пила она, а сколько он. Кажется, малышка не слишком налегала на спиртное.
Стас посмотрел на свое отражение в зеркале. Отражение было хмурое, помятое и недовольное. Щеки покрылись щетиной, глаза припухли.
— Дара, Дара, Дара, — пробормотал он. — Зачем ты меня напоила? Хотела, чтобы снова сережки снял?
Сережки он не снял — абсолютно точно это помнил. Не слишком-то вчера и нажрался — не до потери памяти. И Дара не просила, даже не намекала, хотя Стас ожидал чего-то подобного. Разумеется, Эрик и прочие невидимые Изгои были где-то поблизости, и Дара не стала бы так рисковать. Судя по всему, она действительно хотела отблагодарить… и переспать.
В первый раз секс у них случился, когда Дара освободилась от сережек, подавляющих волю ее темной половины. Видать, опыт понравился обеим ее ипостасям, раз она решила повторить.
Стас выкатил грудь перед зеркалом. Надо же! Выходит, он неплох!
Надо ей сказать, что когда ей приспичит покувыркаться снова, поить его не нужно. Достаточно сказать. Или просто подмигнуть.
Кстати, куда она убежала?
Остатки вчерашнего пиршества исчезли, комод кто-то протер, не оставив ни крошки, ни пылинки. Это Дара постаралась? Или здесь есть невидимая и неслышная прислуга?
Стас мысленно ощупал все здание и не нашел следов Дары. Зато наткнулся на Эрика, идущего к нему со стороны своего кабинета. Несколько минут его не было, и вот появился. Стас подозревал, что куратор умеет прятаться от его радара.
Из этого следует, что в здании прямо под носом могут находится Изгои, которых Стас не увидит ни обычным зрением, ни паранормальным.
Стас вышел в узкую гостиную с диванчиком и несколькими мягкими стульями. Пол устилал ковер, в углу стояла старая лопата отца. В помещении царил полумрак, светили лишь два крохотных торшера, больше похожих на ночники. Из-за полного отсутствия окон трудно было сказать, какое время суток снаружи. Стас, правда, научился ощущать течение времени и не сомневался — сейчас раннее утро.
Он сел на диван и с хрустом зевнул. Подташнивало. Голова не болела, но в висках неприятно бился пульс. На журнальном столике стоял графин с водой и пара стаканов. Стас налил себе, но выпил немного, несмотря на жажду. Боялся, что стошнит.
Послышались шаги Эрика. Стас попытался отдернуть Завесу — просто из спортивного интереса. Он и так знал, что логово Изгоев одинаково в обоих мирах. С тех пор, как Алмазная Хатан подарила ему способность манипулировать с Завесой, Стас каждое утро занимался этим, втайне страшась, что однажды потеряет эту способность.
Тертон тертоном, а былая тревожность никуда не делась…
Но Завеса впервые за долгое время не отдернулась, зато в голове стрельнула острая боль. Стас зашипел и схватился за виски.
Вошел Эрик. В это раннее утро он был в обычном костюме-тройке и при галстуке. Спит, похоже, в костюме. Или вовсе не спит.
— Я… не стал вчера вмешиваться в вашу вечеринку, — сказал он с едва заметной усмешкой в голосе, не здороваясь.