Стас сгреб с той же тумбочки амулет — снимал его на ночь, — цепочка нагрелась и вибрировала в пальцах. Что это такое?
Откинувшись на подушку, он попытался думать логически и здраво. Бабушка лежит в могиле уже пятые сутки. Если у нее была летаргия, которую не разглядел фельдшер, что само по себе вещь маловероятная, то сейчас баба Настя гарантированно мертва…
Он снова заворочался, заметался в постели, сон не шел. В мозгу занозой застряли слова привидения из сна. Он поднялся, щелкнул выключателем, но свет не вспыхнул, — он пощелкал еще пару раз, потом проверил выключатель в коридоре и, подсвечивая фонариком на мобильном, подошел к окну и выглянул. Уличные фонари тоже не горели. Кажется, вырубило электричество на всей улице.
Понимая, что не уснет, он прошел в спальню бабушки с амулетом в руке, подержал его прямо над заправленной кроватью. Амулет завибрировал сильнее и нагрелся так, что почти обжигал… Интересно, а что еще умеет этот предмет, кроме как искать потерянное? Как это выяснить?
Он моргнул, и ему почудилось, что бабушка по-прежнему лежит в постели на боку, но пригляделся — нет, кровать пустая и заправленная, подушка поставлена уголком.
В гостиной зашипела кошка. Стас вздрогнул и поспешно метнулся в гостиную, где стоял гроб. Пэрис проскользнула мимо, коснувшись шерсткой его лодыжки, и исчезла в коридоре. Луч фонарика — довольно слабый лучик — осветил стол с фарфоровым чайником и чашками, несколько стульев, старомодный шкаф, телевизор, краешек дивана… Боковым зрением Стас ухватил темную массу на диване, успел подумать: наверное, ворох одежды или одеяла с подушками! — однако в этот миг масса шевельнулась, и в тишине явственно прозвучал шипящий голос:
— Видишь меня, паскудник? Нашел себе игрушку дрянную, прозрел, увидал больше, чем надо, да?
Расплывшаяся фигура, сидящая на диване, подалась вперед, сверкнули желтые нечеловеческие глаза… Тело Стаса обрело самостоятельность, рвануло с места так резво, что нога буксанула на ковре, сложившийся складками, он чуть не снес плечом косяк, выронил от удара телефон, выскочил в коридор, оттуда вылетел на веранду и потом — во двор. Но и там не остановился, выбежал за калитку на улицу и лишь на противоположной стороне, слегка опамятовавшись от ночной прохлады, остановился, задыхаясь и дрожа с головы до ног.
«Что это было? — метались в голове обрывочные беспорядочные мысли. — Это не сон? Я ведь больше не сплю?»
Вокруг была непроглядная ночь, небо затянули тучи, царила глухая тишина, ни одна шавка не брехала. Несмотря на темноту и тишину, Стас был уверен, что не спит. А больше он ни в чем не был уверен.
Глава 8
Амулет-8
И что теперь делать? Стас знал лишь одно: в этом доме ночевать он не будет. Сесть в машину и уехать домой в Лесной Увал? Но завтра с утра надо навестить маму в Бурнинске, а в районный центр куда ближе ехать отсюда… В Бурнинске можно остановиться, снять номер в гостинице, но это потребует наличности, которой не много. Напроситься в гости Никите Сапожникову? А как объяснить ему про призраков? Засмеет ведь! Стасу невмоготу было представлять высокомерно-насмешливый прищур этого белобрысого альфа-самца…
Переночует сегодня в тачке — вот наилучший вывод. Но — Стас растерянно похлопал по бедрам, он был в футболке и трусах — ключи остались в страшном доме, в комнате… А в доме тьма и потусторонняя тварь…
После лихорадочных размышлений он вернулся во двор, косясь на окна, осторожно прокрался к бане, быстро вошел — словно нырнул в прорубь — и схватил наощупь старый, но рабочий фонарь, висевший в предбаннике возле входа. Сразу же выскочив наружу, включил его. Фонарь светил не то чтобы очень хорошо, но чуточку получше того, что на мобильном.
Повеселев, Стас взял в одну руку фонарь, в другую — отцовскую лопату, которая стояла воткнутой в землю возле сарая, и двинулся к входным дверям дома. По мере продвижения скорость замедлялась, пока Стас совсем не остановился в метре от крыльца. Дверь была распахнута, внутри клубился непроницаемый мрак.
Стас тяжело дышал, в голове теснились самые разные бестолковые мысли: и о чудище в гостиной, и о снах и собственном безумии. Наконец решился, взвинтив себя до состояния немного трусливой ярости, свойственной собачкам мелких пород. Прислушался — все было тихо, амулет уже висел на шее, не дрожал и не вибрировал, — и с отчаянной храбростью человека, впервые прыгающего на тарзанке, заскочил на веранду.