Неужели все это ему мерещится? Это шизофреническая «дополненная» реальность? Но выглядит-то предельно реально!
В тишине мяукнули. Стас прыжком развернулся и увидел черно-белую Пэрис, выскользнувшую между прутьями того, что прежде было симпатичным штакетником. Она подошла к Стасу и принялась тереться о ноги. Мурчащая как ни в чем не бывало кошка расслабила Стаса — но только на секунду, потому что, оторвав взгляд от кошки, он увидел нечто такое, отчего в горле застрял крик, а тело буквально парализовало от ужаса.
Черная горбатая тень появилась в открытых дверях той пародии на дом Думовых, которая сейчас возвышалась за забором из палок и веток, блеснули желтые глаза, и чудовище с необычайной для ее габаритов скоростью метнулось к калитке, хрипя и клокоча.
— Видишь? — прохрипело оно. — Ты все испортил!
Пэрис пронзительно мяукнула и сиганула прочь — через дорогу на другую сторону улицы. Стаса тоже подбросило, он побежал не хуже чемпиона бега с препятствиями, перемахнул (сам не понял, как) через такую же смехотворную изгородь соседей и врезался во входную дверь из рассохшихся досок. Дверь оказалась незаперта, она распахнулась от удара, Стас запрыгнул внутрь, выхватил трясущимися пальцами из кармана телефон и кое-как включил фонарик. Батарея уже дышала на ладан, но фонарик светил хоть и слабо, но стабильно.
— Никита! — заорал он, закрывая дверь за щеколду и подбегая к ближайшему окну.
Снаружи лунный свет освещал часть двора, так называемую изгородь и улицу. Мир отсюда казался черно-белым, нереальным, как во сне, однако Стас не сомневался, что не спит. Чудовища нигде не было видно.
— Никита! — снова крикнул Стас, тяжело дыша. Ему уже было наплевать на то, какое впечатление он производит, что ночь на дворе и что ему светит дурка или полиция. Есть вещи похуже всего этого…
На зов ответила плотная, неживая тишина.
Стас оторвался от окна и осмотрел веранду. Никакой внутренней отделки, кирпичная стена даже не замазана, а между кирпичами выпирает засохший и окаменевший раствор, который никто в свое время не потрудился срезать шпателем. Щели между стенами и потолком из квадратов древесноволокнистой плиты (вкратце ДВП) законопачены соломой и трухлявыми тряпками, с потолка свисает лампочка — не энергосберегающая, а обычная, с нитью накаливания и точками мушиных какашек. Рамы в окнах деревянные, выкрашенные серой краской с обильными потеками. Пол тоже из неструганных, но отполированных ногами в центре помещения досок с щелями.
При виде выключателя — самого дешевого, такой стыдно даже в сарае установить — Стас подскочил к нему и нажал на кнопку. Лампочка, к его изумлению, загорелась сильным желтоватым светом, а единственное окно превратилось в черный прямоугольник. Значит, электричество все-таки дали…
Стас распахнул внутреннюю дверь, деревянную, перекошенную, рассохшуюся, вошел в коридор, сразу включил свет и здесь. Заглянул в каждую комнату, иногда зовя Никиту — с каждым разом все тише и неуверенней. Дом явно был необитаем, и давно. Здесь стоял особенный нежилой запах. Люди не жили здесь по меньшей мере несколько лет, хотя кое-какие следы человеческого пребывания оставались: потемневшие захватанные края дверей без ручек, покрытые темными жирными пятнами выключатели и скверно побеленные стены вокруг них, продавленный диван и ветхое постельное белье на кроватях. Все было покрыто толстым слоем пыли, во всех углах трудолюбивые пауки наплели целые паутинные города.
Три комнаты когда-то были оклеены одинаковыми серыми обоями, без рисунков и текстуры, и под потолком почернели в виде пятен… Словно бы тут жгли костер и сильно чадящую керосиновую лампу… или специально жгли обои чем-то вроде зажигалки, так как пятна отдаленно походили на фигуру человека, сильно искаженную и уродливую…
В одной из комнат — там, где в детстве обретался сам Никита, насколько помнил Стас, — на полу прямо под черной тенью засохло бурое пятно. Если это кровь, то когда-то давно его здесь набежало немало…
Куда все пропали? Почему все изменилось? Куда попал Стас?
Он был настолько растерян, что забыл на какое-то время о чудовище снаружи. Спохватившись, выбежал из дома, свет нигде не выключил. Его трясло от шока.