Первая мысль Стаса была такая: «Это маскарад. Кто-то нарядился во все вязаное, надел маску и так далее».
Но мысли не суждено было развиться. Существо осведомилось вкрадчивым вибрирующим голосоком, от которого леденели внутренности:
— Ну что, внучок? Нашел косточки-то?
С этими словами тряпичные руки куклы вцепились в плечи Стаса и с невероятной силой повалили на пол. Существо навалилось на него мягкой, но тяжелой грудой, совсем как во сне, сдавило горло мягкими сильными вязаными пальцами.
Стас едва не сверзился обратно в подвал, выронив лопату — она с бряцанием упала возле стенки. «Чудовища ходят при ярком свете?» — пронзила мысль. Да, они ходят — и при свете, и днем, если надо. Просто мы их не всегда видим…
Кукла, давя нешуточным весом и обдавая затхлым запахом, тянула его в сторону люка, и Стас догадался: эта тварь хочет затолкать его обратно в подвал, прикончить и закопать рядом с костями настоящей бабушки, а потом заменить его самого вот такой сшитой наспех большой куклой… И мать будет видеть эту куклу как настоящего живого и румяного Стаса, и в ней не зародится ни капли сомнения, как не зародилось за все эти годы жизни с поддельной бабушкой…
Во время студенчества Стас посещал кружок по микст-файту — коротко ММА, — и кое-какие приемчики, что в стойке, что в партере, закрепились в нем на уровне подкорки и рефлексов. Несмотря на весь ужас и сюр происходящего, он на полном автомате воткнул колено в грудь кукле, отдавил от себя и сразу же вывернулся, зажав руку между бедер в болевой приеме.
Прием удался на славу, тренер был бы доволен, но тяжелая и мягкая рука куклы просто изогнулась в локте в направлении, противоположном естественному. Все же теперь Стас уже не лежал под существом, а рядом, и кукла тяжко барахталась животом вниз, стараясь ухватить человека другой рукой. А перед носом у Стаса лежала лопата…
Он выпустил вязаную руку, быстро схватил лопату, молниеносно вскочил, развернулся к твари — та тоже успела подняться, шустрая! Но Стас уже со всей дури опустил лопату на бессмысленную физиономию чудовища с фарфоровыми шариками вместо глаз.
Раздался глухой звук, какой бывает, если лопатой врезать по мешку, набитому опилками. Поднялось облако пыли, хорошо видимое в свете лампы накаливания, рожа чудовища разорвалась надвое, один фарфоровый глаз покатился по полу, другой раскололся и застрял в плотной волокнистой массе внутри головы, парик слетел.
Но причиненный ущерб не произвел на куклу особого впечатления. Ее руки вцепились в рубашку Стаса, рванули, затрещала ткань — на сей раз на Стасе. Грудь с амулетом обнажилась. Стас наклонился вперед из-за рывка, и цилиндрик с таинственными письменами коснулся шеи куклы.
Откуда-то изнутри тряпичного туловища раздался тонкий-претонкий звон. Или крик? В волокнистой массе зашевелились полупрозрачные усики мицелия, затряслись и втянулись. Стас снова врезал лопатой — по груди, — отшвырнув куклу к стене. С разваленной лысой башкой, безглазая, она размахивала руками, и движения были до жути похожими на человеческие… Отбросив лопату и подчиняясь наитию, Стас снял с себя цепочку и надел на шею кукле.
Тварь разом обмякла, бухнулась на широкий зад, расставив ноги и руки так, как это и положено куклам, мелко затряслась. Она уже ничего не могла поделать Стасу.
Он уперся ладонями в колени, перевел дух.
— Что ты за тварь такая? — выдохнул он. — Это ты убила бабу Настю? Мою настоящую бабушку… там?
Он кивнул на люк — все еще открытый, освещенный светом из подпола.
Кукла тряслась, словно ее било током — но это был не ток, а амулет.
— Наоба… — прокряхтело существо, и непонятно было, чем и как оно разговаривает, морда-то разорвана вместе со ртом! — Наоба… Наоборот… мы хотели… чтобы она… жила! Да, жила! Она давала еду!..
— Какую еду? — спросил Стас и подумал, что не слишком-то и жаждет знать ответ.
— И мать твоя дает еду! — взвизгнуло существо. Сейчас голос звучал так, будто говорило сразу несколько человек очень неприятными визгливыми голосами. — Дает, а как же еще? Да! Как старуха подохла пять лет назад, твоя мамка-то захворала, и мы бы потеряли еду! Потеряли бы! А твоя мамка дает хорошую еду, вкусную еду! Да!.. Поэтому мы заменили бабушку, создали ей бабушку, связали ей новую бабушку… Чтобы мать твоя радовалась и давала еду… Ты ж ее оставил, плохой сынуля, дурной такой весь!.. Оставил, да?.. Поэтому мы ей составили компанию, хе-хе-хе… И тебя заменим, сынуля, и тебя… И будет новый сынуля куда лучше прежнего, румяный будет, здоровый, послушный будет весь такой, да! Хороший будет, это-то точно, не уедет в город, не бросит одинокую мамулю…