До вечера больше никто не побеспокоил. Стас сидел дома, пересчитывал деньги и задавался многими вопросами. Среди них были такие: «А зачем мне корячиться в строительной фирме, если можно заработать куда как проще?» И такие: «Насколько опасно становиться известным экстрасенсом? Это ведь привлечет внимание не только растеряш, но и журналистов, блогеров, разных неадекватов и… Этих. Тварей под Завесой».
В идеале требовалось оставаться предельно анонимным, но Стас не представлял, как это провернуть. Не в маске ведь встречаться с клиентами, как Зорро? А при дистанционном общении с растеряшами он ничего не найдет. Нужен контакт.
Стас разок боязливо постарался «отдернуть Завесу» — то есть вернуть себе то состояние, которое позволило увидеть Серый мир. Но в тот раз это случилось спонтанно, на пике психического напряжения. Повторить это состояние не удалось. Хотя осталась уверенность, что это можно сделать при должном желании. Он попросту боялся подключить все новоприобретенные возможности по полной программе.
В седьмом часу позвонил мужчина с резким и командным голосом. Несмотря на начальственный тон, фразы составлял он вежливые. Суть его проблемы заключалась в том, что у него пропал братишка — игроман и алкоголик.
— Вы его найдете? — осведомился мужчина, представившийся Дмитрием.
— Мне нужно потрогать его вещи, — осторожно сказал Стас. — И желательно посмотреть на фото…
— Это будет, — уверенно пообещал Дмитрий. — Еще вопрос: все, что мы увидите и услышите — строго конфиденциально, понятно? Я не хочу шумихи в прессе.
«Какая-то шишка звонит», — понял Стас и сказал:
— Разумеется, мои услуги строго конфиденциальны.
Договорились встретиться возле парка — того самого, где Стасу повстречалась Зоя в поисках Алисы. От дома Стаса до парка ковылять минут десять, но Стас не поленился. Лучше не светить место своего проживания лишний раз. Дмитрий подъехал на крутом джипе, рядом с которым тачка Никитоса смотрелась как сарай на колесах. На Стаса зыркнул квадратномордый корпулентный господин в спортивном костюме, у которого на лбу было написано, что он большой начальник.
Стас прикоснулся к протянутой рубашке и брючному ремню, поглядел на фото на экране планшета. И сразу почуял направление.
— Поехали, — сказал он, усаживаясь рядом.
Дмитрий с сомнением поджал тонкие губы, но подчинился, тронувшись с места. Мощный движок заурчал, как пробудившийся зверь.
— Куда ехать? — отрывисто спросил клиент.
— Пока прямо.
Дмитрий был явно заинтригован. Они проехали по узкой улочке, огибающей парк, затем выбрались на проспект и не спеша покатили по крайней правой полосе. Над городом висели синеватые сумерки, фонари еще не включились. Автомобилей для такого города как Лесной Увал было немало, перед светофорами то и дело скапливались небольшие заторы.
На один краткий миг Стас увидел Серый мир. Спала незримая, но ощутимая неведомым шестым чувством пелена — точнее, Завеса, — и мир изменился.
Вместо высоток в центре города, обычно блистающих стеклом и металлом, на фоне тускнеющего неба возвышались многоэтажные уродливые здания, как бы выдранные из трущоб Мумбаи или Каира. Сделаны они были из бетонных блоков с зияющими швами, без какой-либо отделки и покраски. Стеклянных поверхностей было куда меньше, чем в обычном мире, окна значительно уменьшились, появились трещины, залепленные чем-то, напоминающим скотч.
На улицах валялся мусор, машины вокруг стали помятыми, все как один серого мышиного цвета, растеряли весь лоск и стремительные очертания. Стас точно переместился лет на пятьдесят в прошлое, когда дизайн машин отличался более острыми углами и некоторой громоздкостью. Вот только даже пятьдесят лет назад машины имели разный цвет…
Стас, потрясенный увиденным, хотел было перевести взгляд на внутреннее убранство джипа, в котором сидел, и на самого Дмитрия, но вдруг с ужасом разглядел в одной из подворотен среди мусора человеческий скелет в лохмотьях. По нему ползали огромные крысы.
Стаса передернуло, он моргнул, и Серый мир исчез. Вновь засверкали огни большого города с нарядными витринами, вывесками, чистыми тротуарами — и без скелетов с крысами. Стас откинулся на спинку сидения, сердце колотилось в груди. Охватил страх.
«Проклятие и беспредел! — думал он тоскливо. — И все мы живем в этом?»