Погода не задалась с утра — пасмурно, сыро и прохладно. Но дождя вроде бы не ожидается. Асфальт блестел от луж после вчерашней непогоды.
Дара ловко запрыгнула за руль, взяла закрытый стаканчик с кофе, стоявший в специальном углублении между сидениями, протянула Стасу. Тот поблагодарил и принялся потягивать горячий напиток. Дара поправила светлые волосы автоматическим движением, ее маленькая ручка задела длинную ажурную золотую сережку, и та закачалась в мочке.
Стасу захотелось сделать комплимент заботливой даме, и он, кашлянув, произнес:
— У тебя… классная водолазка.
— Хотел бы ее снять? — неожиданно спросила Дара.
Стас чуть не поперхнулся кофе.
— А?
Почудилось, что он ослышался.
Дара покосилась на него. Огромные голубые глаза-озера смеялись.
— Я шучу. Расслабься.
Она выглядела очень довольной и даже игривой. И Стас решился:
— Скажи, Дара, ты была… в горах? Со мной и Майей?
Она пригубила свой стаканчик, прикрыла веки, длинные загнутые ресницы трепетали.
— У меня сильное желание помучить тебя, Стас, повыделываться и подержать в неведении, — призналась она. — Ты такой смешной, когда ждешь ответа на волнующий тебя вопрос! Но тебя и так все наши мучают секретами, поэтому я тебе скажу прямо: да, я была в горах с тобой и Майей.
Стас хватанул ртом воздух. Никак не ожидал такой быстрой капитуляции и откровенности.
— А… почему я тебя не всегда чуял?
— Потому что меня скрывали, — пожала плечами Дара. Ее, похоже, совсем не смущала собственная откровенность.
— Под Туманом?
— Ага.
— А зачем это надо было?
— Потому что я дакиня, как и Майя, — серьезно и почти строго ответила Дара. — И то, что между нами было, не секс, а тантрическое посвящение, понимаешь? Говорить об этом непросвещенному человеку глупо и рискованно — не так поймет, хоть сколько не объясняй. Его переполнят гордыня и чванство. Все таинство посвящения сводится для такого человека к тому, что с ним просто переспали две женщины. А на самом деле мы не просто женщины — мы дакини.
— Кто такие дакини? — тупо спросил Стас.
Дара нахмурилась и щелкнула пальцами.
— Берегини… вот. Было раньше такое слово.
— Феи, что ли?
— Типа того.
— Ты говорила, что обычный человек, — напомнил Стас.
— Я человек. Дакиня — это что-то вроде пожизненной должности. Статуса. Призвания.
— Почему рассказала? — задал Стас новый вопрос после долгой паузы. Он пытался переварить услышанное.
— Из сострадания, наверное. Мне тебя по-человечески жалко. Тебя выдернули из обычной жизни, как младенца из теплой и уютной матки…
Стас крякнул.
— … тантрические методы жесткие и даже жестокие, — с доверительным видом поведала Дара. — А тебя, как тертона, учить нужно быстрее, чем всех прочих. Следовательно, еще жестче. Ты никогда не будешь понимать полностью, что происходит… Но со временем поймешь — не концептуально, а на собственном опыте. А это значит, что ты никогда не забудешь выученные уроки — ты усвоишь их навсегда.
Помолчав, Стас спросил:
— А не будет хуже из-за того, что ты мне вот это все рассказала?
Дара дернула плечиком и пригубила стаканчик с кофе.
— Не знаю. Не думаю, что искреннее сострадание может навредить.
Она лучезарно улыбнулась ему. Стас был растроган.
После паузы Дара проговорила:
— Существуют два уровня восприятия: обычный и сверх-обычный. На обычном уровне мы просто круто перепихнулись втроем…
Стас снова крякнул — куда громче. И закашлялся.
— Кха-кха! А Майя… там была в натуральном виде?
Фантазия стыдливо отказывалась представлять подробности.
— Да. Почти.
Стас не понял, что значит «почти», но почему-то успокоился.
Дара продолжила:
— Но на сверх-обычном уровне восприятия мы дали тебе посвящение дакинь. Воспринимай это так, хорошо? Не раскатывай губу, не считай себя великим жеребцом и не утомляй нас этими дурацкими мужскими понтами. Гордыня все испортит.
Стас поспешно закивал, затем вкрадчиво спросил:
— В будущем будут еще такие… посвящения?
Дара закатила глаза, вздохнула и завела двигатель.
— Мужчины! Вы реально думаете не тем местом… Посвящения еще будут, Станислав, но другие. Многие тебе не понравятся… Так что еще раз: не раскатывай губу!
С этими словами она тронулась с места.
Глава 38
Чаринск-4
Вагон, в который сел Стас, был очень старым, почти раритетным, но вполне чистеньким. Возле туалета ничем неприятным не пахло, на окнах висели свежевыстиранные занавески, свернутые в рулон матрасы на верхних багажных полках не смахивали на постельные принадлежности из бомжатника.