— Привет, Динь, — молодой человек слышит в трубке не особо радостный голос друга. — Что-то случилось?
— Сань, ты новости не смотрел? — кое-как выдавливает из себя Денис, стараясь, чтобы голос не срывался, чтобы сердце не колотилось так сильно, что готово выскочить из груди, чтобы ладошки от беспокойства так противно не потели.
— Нет, ты же знаешь, что я новости вообще не смотрю, а что случилось? — теперь уже и голос Головина становится немного обеспокоенным, молодому человеку начинает передаваться состояние и настроение друга.
— Ника попала в аварию, сейчас она в реанимации, — на выдохе произносит Черышев и просто ждет, ждет его реакции.
Головин на несколько секунд просто зависает, смотря тупо перед собой, не слыша ничего вокруг.
— Саш, врачи сказали, что она жива, но в тяжелом состоянии. Я сейчас еду в Субботинскую клиническую больницу, ее туда отвезли. Ты приедешь? — обреченно что ли произносит Денис, потому что понимает, что кроме Саши поддержать его сейчас никто не сможет.
— Скоро буду, — Саша сбрасывает вызов, и хватая с вешалки толстовку, вылетает из квартиры, ничего не сказав Алине, которая слышала весь разговор. Любопытство взяло верх, и девушка включила телевизор в поиске хотя бы какого-нибудь выпуска новостей. Наконец, на одном из каналов начиналась программа «Вести Москва». Алина сделала громче, удобно устраиваясь на диване.
— «Итак, мы снова возвращаемся к страшной аварии на Дмитровском шоссе, которая произошла всего около часа назад. Столкнулись двое легковых автомобилей, водители погибли на месте, а девушка, которая находилась в такси, Азарова Вероника Николаевна, доставлена в Субботинскую клиническую больницу с черепно-мозговой травмой. Сейчас потерпевшая находится в реанимации».
Морозова выключает телевизор и тяжело вздыхает, отчаянно борясь с самой собой, чтобы не закричать от безысходности. Головин сорвался и побежал к ней в больницу, он по-прежнему ее любит, и что-то Алине подсказывало, что не разлюбит никогда.
***
Парни оказались в больнице практически одновременно. Денис выскочил из такси, оставив на сиденье пятитысячную купюру, совершенно не заботясь о том, что поездка стоила в разы меньше. Саша же влетел на парковку, едва ли не сбив ограждение. Уже на ступеньках они обменялись нервными кивками вместо приветствия — ситуация была не та, чтобы обниматься и говорить о погоде.
Они все делали синхронно: вместе оказались внутри приемного отделения, вместе, сбиваясь и перебивая друг друга объясняли, кто им нужен, вместе бежали к лифту, вместе же их и остановили около дверей в реанимацию, не пуская, ведь именно сейчас лучшие врачи боролись за жизнь Ники.
Саша съехал по стене, садясь прямо на пол. Денис сел рядом, смотря перед собой. Мимо них сновали медсестры, врачи, больные, но парни совершенно ни на что не реагировали. В какой-то момент Черышев достает телефон и пытается набрать чей-то номер, но пальцы не слушаются, отказываясь попадать по нужным цифрам. Отчаявшись, Денис со всей силы бросает сотовый в стену напротив, и тот разлетается вдребезги.
— Кому ты хотел позвонить? — Саша спрашивает, не поворачивая головы в сторону друга.
— Ее родителям, они, наверняка, не не в курсе, — таким подавленным, растерянным Черышев еще ни разу не был. Он чувствовал вину за то, что произошло, хоть он, даже и косвенно, не имел отношения к аварии. Головин набрал номер Никиного отца и протянул телефон Денису, он пока был не готов говорить с мужчиной, тем самым опуская на плечи друга тяжелый груз. Черышев что-то говорил в трубку, даже несколько раз повысил голос. Сбросив вызов, он снова замахнулся, но Саша вовремя успел перехватить его руку и забрать телефон.
— Успокойся. Будем надеяться на лучшее, — хотя кому он лгал? Он сам до жути боялся, что Ника не выживет, до жути боялся, что потеряет ее навсегда.
Прошло, наверное, около получаса, но для ребят это казалось вечностью. Вскоре приехали родители Вероники. На ее маму было больно смотреть, она не переставая плакала, отец вроде бы держался.
Прошло еще некоторое время, когда вышел врач, снимая повязку с лица.
— Доктор, как она? Она будет жить? — мужчина только как-то неопределенно дернул плечом.
— Она в коме. Есть все шансы, что девушка очнется, но точно сказать, когда это произойдет я не могу. Будем надеяться на лучшее. Сейчас ее переведут в палату.
— К ней можно? — голос Ольги Сергеевны был настолько хриплым, что Саша даже поежился.
— Кто-то один и только на пару минут.
Доктор вымучено улыбнулся и ушел. Ольга Сергеевна снова разразилась слезами, Николай Петрович только сильнее обнял жену, вероятно, и сам сдерживаясь изо всех сил. Черышев переваривал услышанное и вспоминал все известные ему молитвы, Головин же отвернулся, старательно и сам пряча выступившие слезы. Если она не выйдет из комы, он и сам умрет, хотя, он, наверное, и так уже наполовину умер, когда услышал слова доктора.
После того, как Ольга Сергеевна вышла из палаты дочери, она уже была более-менее спокойна, по крайней мере, больше не плакала. Доктор разрешил приходить один раз в день по одному и несколько минут находиться в палате девушки, говорить с ней, возможно, таким образом она скорее очнется.
Саша с Денисом переглянулись и негласно договорились, что первыми навестить Веронику должны ее родители, а они уже позже.
***
Прошло два дня, состояние девушки оставалось неизменным, прибор искусственного дыхания продолжал равномерно издавать звуки, практически отбивая удары сердца Азаровой. Головин вошел в палату с букетом свежих полевых цветов и вазой, которую уже успел выпросить у медсестер. Поставив цветы на тумбочку около кровати, молодой человек присел на стул, аккуратно беря Веронику за руку и слегка сжимая ее ладонь, передавая хотя бы частичку своего тепла.
Он просидел совсем недолго, когда почувствовал некое движение пальцев девичьей руки. Через несколько мгновений девушка шевельнула пальцами еще раз, неким образом цепляясь за руку Головина. Саша вздрогнул и перевел взгляд на ее лицо. Оно по-прежнему оставалось бледным, но если присмотреться, можно было увидеть, как слегка шевелятся девичьи ресницы. Молодой человек только сильнее сжал ее руку, мысленно надеясь на то, что это все не галлюцинации, что Ника и правда выходит из комы.
Головин продолжал неподвижно сидеть, когда девушка медленно открыла глаза. Саша неотрывно смотрел на нее, не зная, что ему делать: вскакивать и бежать за доктором или же остаться здесь с ней.
— В-в-вы кто? — прохрипела Вероника из-за длительного молчания, Головин же только удивленно вытаращил глаза, абсолютно не понимая, что происходит.
— Саша, — только и смог вымолвить молодой человек, и то, его голос сорвался.
— Вы мой друг? — Ника попыталась улыбнуться, но это движение отразилось болью, и она поморщилась.
— Я позову врача, — Головин отпустил ее руку и практически вылетел из палаты. В голову закрались догадки о том, почему девушка его не узнавала, но он усиленно их отгонял, потому что боялся, что они окажутся правдивыми.
Доктора он нашел быстро и вкратце объяснил случившееся. Мужчина тут же побежал в палату, собирая по пути всех медсестер, Саша же плелся где-то сзади. Достал телефон, позвонил родителям Вероники, Денису, опустился на лавку около палаты, переводя дух. Сердце билось как-то рвано, дышалось вообще через раз, в голове билась только одна мысль: «Она меня не помнит»