«Да, принимай желаемое за действительное».
С усердием возвращаюсь к нашей теме.
— Но все же, какое у тебя оправдание? Почему ты работаешь с Малкольмом?
— У Малкольма есть определенные связи, которые могут быть полезны.
— Но это не работает.
— Не так хорошо, как мне бы хотелось.
— Уверена, что я не могу помочь?
Вдруг его пальцы сжимают раму, и он наклоняет меня к себе. Мне ничего не остается, как вытянуть руку, чтобы отодвинуться от его массивной груди. Он отпускает мое плечо, лишь только чтобы обхватить меня, будто кандалами.
— Позволь мне быть откровенным с тобой, Виктория. Есть много чего, что я хочу от тебя. Одно связано с тем, как ты стоишь на коленях, другое — как ты нагибаешься над столом, но в каждом из этих вариантов я оказываюсь между твоих ног. Хотя за это я платить не стану.
— Нет, я не думаю, что станешь, — отвечаю я тихо.
Никто и никогда не говорил со мной в такой красочной и откровенной манере, и я не знаю, как реагировать, по крайней мере, не в устной форме. Мое тело реагирует на это, становясь горячим и натянутым как струна.
Он кивает, понимая, что я его слышу.
— Я не завожу отношений с теми, с кем работаю. Ничего хорошего из этого не выйдет. Так что позволь спросить тебя снова. Ты уверена, что хочешь пойти со мной на ужин, а затем домой, где я доведу тебя до такого состояния, что ты даже не вспомнишь своего имени, не говоря уже о финансовых проблемах?
Мне становится трудно дышать, потому что я не могу вспомнить, почему сопротивляюсь ему с таким усердием. Его рука перемещается с талии на мое бедро, затем его пальцы проходятся по моей заднице, притягивая меня как можно ближе, несмотря на стоящий между нами велосипед. Я даже могу почувствовать его эрекцию на бедре.
— Денежные проблемы никуда не денутся, независимо от моей памяти, — удается выдавить мне.
Он прищуривается, так как ему не по душе мои отказы.
— Ты должна знать, что когда маленькая жертва убегает, это только разжигает аппетит хищника. Когда-нибудь, Виктория Корриелли, я заставлю тебя сказать «да».
Он возвращает велосипед в исходное положение, и мое тело неохотно отодвигается.
— Я буду на связи, — говорит он, после чего поворачивается и уходит.
Я, как полная дура, смотрю ему вслед, по меньшей мере, минут пять.
Глава 6
Как только добираюсь вечером домой, я узнаю, что у домовладельца меня ждет посылка. Коробка оказалась слишком большой для почтового ящика для писем, что висит на первом этаже вестибюля.
— Если можешь себе позволить это, то я думаю, что ты в силах заплатить за аренду. Это твой десятый день просрочки, — говорит арендодатель, указывая на коробку позади себя.
Она большая и белая, сверху на крышке золотом написана буква «B». Выглядит дорого и очень похожа на ту, которую Йен попросил доставить.
Я смотрю на коробку, словно в ней содержатся смертельно опасные материалы. Если я ее открою, она может уничтожить меня, поэтому медленно отступаю.
— Да, простите за позднюю плату.
Я вытаскиваю небольшую пачку денег, которую на днях мне дал Малкольм, и передаю арендодателю.
— Там за два месяца.
Он ворчит и медленно считает деньги, стоя у порога и не двигаясь.
Коробка зовет меня, манит или, по крайней мере, удерживает на месте, словно Йен находится здесь и прижимает свои пальцы к моему лбу.
— Может быть, у вас найдется другая квартира в аренду? Рядом с лифтом? Или на первом этаже?
— Думаешь, я жил бы в этой дыре, если бы у меня было другое место? — отступая, задает мне вопрос домовладелец.
Посчитав деньги и удостоверившись, что я ему правильно заплатила, он отдает мне посылку. Прежде чем успеваю задать новый вопрос, дверь передо мной захлопывается. Мне ничего не остается, как взять с собой коробку.
Оставшаяся часть денег Малкольма лежит в сумке. Вдруг мысли возвращаются к сложенным стодолларовым купюрам, от которых я отказалась. И когда это моя гордость стала важнее денег? Мне следовало схватить их и убежать.
— Ты принесла свою коробку? — слышу голос мамы из спальни. Квартира наполнена запахом вкусной выпечки, и мой желудок одобрительно урчит в ответ. — Домовладелец звонил.
— Да. Это от Малкольма, — лгу я. — Посылка, которую нужно доставить.
Произношу вторую ложь за раз, чтобы мама не захотела ее открывать. Я кидаю коробку на другую сторону раскладного дивана, который последние три года, что мы здесь живем, называю «кроватью».